Девушка оживала.
— Сорока правду говорила, — торжествующе заключил Антон.
— Птица умная, — согласился Терентий. — Правда, шумит много.
— А про доктора вы забыли? — рассердился Савелий. — Если бы не он, помогла бы ваша сорока.
— Как забудешь? — Терентий уважительно посмотрел на Ахмада. — Большой человек, знающий человек. Десять оленей заслуживает, только не возьмет, — со вздохом добавил он. — Наш шаман двадцать бы оленей попросил.
— Обманщик твой шаман, — рассудил Антон. Подумал, опроверг сам себя: — Хотя иногда помогает.
Через три дня ненцы собрались уходить.
— Пора нам, батька, — сказал Савелий. — В стойбище мужчин мало, оленей много. Смотреть за ними надо, пасти, перегонять по тундре, волки шалят. Бабы, старики да дети с этим не справятся.
Ахмад растерялся.
— Как пора? А за ней кто смотреть будет?
Он кивком головы указал на Варвару. Она уже открывала глаза и наблюдала за тем, что происходит в зимовье.
Савелий искренне удивился.
— Как кто смотреть будет? Ты доктор, ты и смотри. Поправится, потом заберем. А захочешь, у себя оставь. Женой тебе будет. Я, как отец, даю согласие.
Ахмад не поверил своим ушам.
— Какой женой? Я в три раза старше ее.
У Савелия на все возражения были свои доводы.
— Чудак ты, доктор, — рассудительно проговорил он. — У нас в тундре один старый олень целое стадо оленух обслуживает. Ничего, все довольны, никто не жалуется.
— Но я же не олень. И потом тут не тундра.
— Ты лучше, — спокойно откликнулся отец девушки. — Ты доктор, умный. А возраст, что возраст? Кто выше поднимается, тот больше видит. И потом, каждому свое. Нам тундра и олени. Тебе тайга и за зимовьем смотреть.
Ахмад Расулов не знал, что и сказать. Он удивленно смотрел на ненцев, а те укладывали свои пожитки и обсуждали текущие дела, словно все уже было решено.
Терентий вступил в разговор.
— Не держи нас, батька. И так мы припозднились.
Савелий подошел к дочери, она повернула к нему голову.
— Уходим, дочка, теперь тут твой дом. Доктор — твой хозяин, как скажет, так и делай.
Девушка едва заметно кивнула.
Ахмад, словно посторонний, наблюдал за этой картиной.
Ненцы ушли, и он остался наедине с девушкой.
Ахмад ухаживал за ней, как заботливый родитель. Перевязывал рану, кормил, сажал ее на ведро, как ребенка на горшок. Она сама была еще слишком слаба, чтобы самостоятельно следить за собой. Варвара стеснялась, но Ахмад не видел в этом ничего особенного. Его дочь, наверное, была уже такой же, может уже выдали ее замуж. А потом, когда девушка окрепла, нагрел воды, и она вымылась, правда, опять не без его помощи.