– Мой дорогой, почему бы нам не развлечься, не позвать в гости твою сестру с мужем? – вновь предложила Брюнхильда.
– Увидеть Зигфрида я был бы и сам рад. И Кримхильде обрадовался бы здесь каждый, но, подумай сама, путь к нам столь долог, что смею ли я звать их по пустякам…
– Хорош господин, который боится обеспокоить вассала трудной дорогой. А я так хотела бы вновь повидаться с Кримхильдой!
И снова прошло несколько унылых дней, когда люди бродили по дворцу, словно в полусне. Мутный свет с трудом пробивался в покои. И на душе становилось тоскливо от бесконечных серых сумерек.
– Мой дорогой! – опять обратилась Брюнхильда к супругу. – Если бы вы знали, как полюбила я вашу сестру за те дни, когда мы сидели с ней рядом за праздничным столом! Ближе, сердечней подруги я раньше не знала. Войди она сейчас во дворец – и не было бы для меня счастливее мига! Ну почему нам не позвать их в гости? Я так мечтаю снова обнять вашу сестру, уединиться с нею для сердечной беседы. Быть может, она так же мечтает увидеть вас, свой родной дворец и лишь не решается ехать без приглашения.
– Вы убедили меня, моя радость! Пошлю завтра гонцов.
– Как хорошо же вы поступаете, мой король!
Когда Кримхильда впервые вслед за Зигфридом вошла в замок нибелунгов, показался он ей сумрачным, неуютным. Сложенный из огромных каменных глыб, с узкими, едва пропускающими свет окнами. На окнах – кованые решетки. Потом появился улыбающийся карлик Альбрих. Зигфрид разговаривал с ним как с лучшим другом, Кримхильда же смотрела на него как на отвратительное длиннорукое чудовище и с трудом заставила себя улыбнуться.
Но прошло немного времени. Окна раскрыли. Вместо пленки из бычьего пузыря захваченный ими из Нидерландов работник вставил стекла, которые они тоже привезли с собой. На пол, сложенный из дубового бруса, Кримхильда приказала набросать местных душистых трав, в спальных покоях на кровать положили туго набитый свежим сеном матрас, на него – другой матрас, набитый шерстью, сверху – красивые простыни, на них – цветастые шерстяные одеяла. А когда постель укрыли меховым покрывалом, когда в очаге посередине покоев на железной решетке запылали дрова, а на стенах развесили ковры, подумала Кримхильда, что и этот замок вовсе не плох. А карлик Альбрих, который суетился весь день, отдавая приказы, посылая слуг то за одним, то за другим, уже казался заботливым, милым.
К вечеру разместили всех – и дружину, и свиту. Нашлось место и малышу, и старому Зигмунду, и барону Эккервату, который весь долгий путь не спускал глаз с их маленького сына.