Зигфрид их принял с любовью, одарил всех. И жена его, красавица Кримхильда, тоже поднесла подарки. И велели они кланяться своим родственникам и всем друзьям в Бургундии.
– Они, стало быть, в своем норвежском замке? – переспросил Хаген.
– Собирались назад, в Нидерланды, – уточняли гости. – Говорят, могущественней Зигфрида нет теперь короля.
– Сильнее его лишь мы, – поправляла Брюнхильда, – ведь он наш вассал.
* * *
– Мой дорогой, что за вольности у вашего вассала? Почему он не едет к вам на службу? Не пора ли напомнить ему о долге?
– О ком вы спрашиваете, я не пойму? – удивился Гунтер.
Этот их разговор начался через день после проводов гостей из Исландии.
– Все мои вассалы исполняют службу точно и в срок. За этим смотрит сам Хаген.
– Я о Зигфриде. Или он перестал считаться вассалом, когда сделался мужем вашей сестры?
– Ах вот вы про кого! – Гунтер усмехнулся и не ответил.
Уж он-то хорошо знал, кто для него Зигфрид.
* * *
– О Хаген! Говорят, вы вчера опять зарубили какого-то витязя? – спросила Брюнхильда одним зимним утром.
– То был не витязь, а болтливый трус. И я подтвердил это своим мечом.
– У вас отменный меч, Хаген. В чем же этот болтун провинился перед вами?
– Он провинился перед всем нашим родом, моя королева. Но лучше не спрашивайте: лгать я вам не хочу, а правду сказать не могу. Я заставил его навсегда замолчать, и этого достаточно.
– И все же, Хаген, что уж он такого натворил, что вы зарубили его? Я благодарна вам за этот поступок, но не лучше ли мне знать и причину?
– Он бросил тень на честь королевского рода.
– Посмел сказать что-то о моем обожаемом супруге, о Гунтере?
– Не спрашивайте, королева.
– И все же? Только вы и я любим Гунтера, как должно любить короля.
– Хорошо, я скажу. Он посмел усомниться в тех историях, что рассказывают о вас приходящие шпильманы. Он назвал их смешными баснями. Но я сам видел вашу силу и ловкость!
– Вернее человека, чем вы, Хаген, я не знаю. Чего не скажу о некоторых других друзьях. Тот болтун был достоин смерти.
– Я так ему и сказал. В одной своей фразе он оскорбил вас обоих. Усомнившись в вашей силе, он усомнился и в доблестях короля. Не стал бы король состязаться с обычною девой. Он усомнился в моей честности и честности брата! А я зарублю каждого, кто хотя бы взглянет на вас или на короля без должного уважения и любви! Мы, владельцы Тронье, выше всего ставили честь королевского рода и честь свою.
– Хаген, я благодарю Бога, что вы у нас есть!
* * *
Ох уж эта унылая зима! Эти монотонные дни, так похожие один на другой. Тягучая сырая непогода, вязкий, мокрый, бесконечный снег!