Первым взяли шутника, кто выкликнул Петруху в председатели…
И вот, как скрылись за росстанями подводы, увозящие семерых избитых в кровь и связанных мужиков, из тех, кто пытались сопротивляться, и не стало слышно плача баб и ребятишек, Петрушка вдруг обнаружил, что стоит на околице один. Актив разбежался и попрятался, и на село опустилась мертвящая тишина.
Втянув голову в плечи, боясь поднять глаза, Прихлёбов нашкодившим псом протрусил по опустевшей улице к сельсовету, заперся на тяжёлый засов и трясущейся челюстью выдернул затычку из бутыли с мутным самогоном…
Теперь вот начальство застало Петрушку врасплох. В сельсовете на столе красовались остатки вчерашней пьянки, да и сам Прихлёбов только что приложился к запасной бутыли самогона для поправки подпорченного с ночи здоровья.
Председатель вообще-то был упреждён, что из области вот-вот нагрянут, и вчера члены сельсовета как раз и занимались составлением нового списка на раскулачивание в соответствии со спущенным сверху письменным указанием.
Обсуждение проклятого списка без самогона не складывалось: актив несознательно прятал глаза, никто не хотел высовываться первым. Когда уже употребила вся сельская власть по стакану-другому сивухи под мочёные яблоки, дело едва-едва сдвинулось с мёртвой точки.
Петруха каждое имя выдавливал из своих соратников с большим трудом, чуть ли не калёными клещами. Заседание затянулось заполночь, выпили четверть самогона, а на бумаге едва накарябали несколько фамилий…
Приезжий начальник, брезгливо присевший на скамью у стола, взял список и удивлённо вскинул на Прихлёбова острые, маленькие глазки:
– Вот это и все ваши мироеды?!
– Тык весной же всех главных вывезли, – залопотал Петрушка, обливаясь кислым похмельным потом. – Эти вот остались, а больше и нету, вроде бы как…
Приезжий ухватил сбоку деревянную кобуру с маузером, грохнул ей по столешнице и приказал:
– Собрать актив! Немедленно!
Вскоре ожидалось прибытие конного специального отряда милиционеров, который слегка поотстал на марше от механизированного начальства.
Через некоторое время немногочисленная Ильинская власть во главе с Прихлёбовым ёжилась и бледнела под смертельным взглядом сразу трёх глаз: два из них принадлежали приезжему уполномоченному, третий – его маузеру, вынутому из кобуры и положенному посреди наспех очищенного стола.
Не мудрствуя лукаво, чёрный грач тыкал обкуренным пальцем в потрёпанную и засаленную амбарную книгу, где были записаны все жители Ильинского, и монотонно задавал один и тот же вопрос:
– Этот – что имеет?
Активисты, путаясь и заикаясь, начинали перечислять скот и другое имущество, о котором знали в названном хозяйстве.