Финист и Рубахин смогли увидеться только к вечеру. Служебных обязанностей им никто не отменял.
С утра Юрий со своим взводом почти три часа проторчал в оцеплении митинга, организованного местными коммунистами в канун революционной годовщины. Но праздник был только предлогом, а истинной целью митинга были выборы депутатов в городскую думу, которые намечались через месяц.
Василий же перед долгой командировкой весь день готовил к передаче текущие дела.
***
Рубахин первым приехал в маленький армянский ресторанчик на берегу реки, рассекавшей город на две части. Через широкое окно открывался вид на речную излучину, на купола и суровые стены старинного монастыря, на крутой противоположный берег, заросший клёнами. В красных лучах заходящего солнца золотые и багряные кроны деревьев полыхали холодным осенним пожаром.
Чтобы не терять времени, капитан заказал их обычное с Финистом нехитрое меню и курил, погружаясь в свои невесёлые мысли. Красный осенний пожар за окном странным образом усиливал в нём тревогу последних дней, и Василий, не сдержавшись, выпил рюмку водки в одиночку.
Минут через двадцать появился и усталый Финист. Ему было от чего устать: смертельно не любил Юрий работать на митингах.
Три сотни горожан, собравшихся днём на площади под красными флагами, вызывали в нём острое сочувствие. Старики с тяжёлыми гроздьями боевых наград на пиджаках и кителях, старушки с потерянными и обиженными лицами произносили эмоциональные, но наивные речи. Они пытались чего-то требовать от власти, укрывшейся за блестящими окнами городской мэрии, но их уже давно никто не слышал, и слышать не хотел.
Для умных и благополучных людей, сидящих в здании бывшего горкома партии, возбуждённые старики были всего лишь глупой, раздражающей толпой, от которой они отгородились толстыми стенами и звуконепроницаемыми стёклами, а в этот день – ещё и цепью ОМОНа.
Финист, который уже не раз бывал в реальных перестрелках, признавался сам себе, что стоять в оцеплении перед мэрией ему намного тяжелее, чем бегать под пулями. В душе возникало какое-то гадкое чувство, словно стоял он в строю на вражьей стороне.
Больше всего Юрий опасался провокаций, когда придётся применять силу. Этих провокаций можно было ожидать в любой момент и, прежде всего, от самих организаторов митинга – такой скандал накануне выборов был для них очень выгоден.