Матвей любил вкусно покушать. И запить вкусное хорошим вином. Всё это уже к тридцати годам заметно округлило его и без того не очень спортивную фигуру. Чтобы прикрыть начинающие обвисать щёки и второй подбородок, Уринович вынужден был отпустить модную щетину. Она, густая и чёрная, добавляла облику владельца мужественности. При этом Мотя не позволял своей щетине становиться бородой: однажды он её отрастил, и сразу стал похож на несуразного гнома со злыми глазами.
Самоубийство подполковника Старовского и все сопутствующие события напугали Уриновича до серьёзного стресса. Матвей, конечно, не был прямо причастен к громкому происшествию, но эта статья про витамины – вдруг заинтересуются, почему и как она появилась?
Через некоторое время после трагического городского скандала Мотя с тяжелейшим приступом неизвестно чего попал в больницу. Экспресс-обследование показало причину недуга: носил Уринович за пазухой большой камень. В желчном пузыре. А пузырь ноши не выдержал – он сильно воспалился и лопнул, заливая внутренности хозяина жгучей гнойной желчью. Срочное хирургическое вмешательство было единственным способом спасти жизнь.
Когда в операционной анестезиолог подошёл к Матвею со шприцем, он потерял сознание ещё до того, как ему ввели наркоз – от страха. Последнее, что отметил гаснущий рассудок – это стремительное и беззвучное падение в тёмную пропасть…
***
Только три часа спустя хирурги закончили колдовать над брюшиной Матвея. Очнувшийся от наркоза Уринович долго лежал неподвижно. Вращая только глазами, он недоверчиво осматривал потолок и стены реанимационной палаты. Какая-то пластиковая трубка, заправленная через ноздрю и зафиксированная на носу пластырем, давила и раздражала носоглотку. Во рту было сухо и жарко, как в старом валенке.
Дежурная медсестра заметила движение его глаз и, участливо улыбаясь, наклонилась над ним.
– С возвращением, Матвей Анатольевич! – сказала она. – Как себя чувствуете?
Матвей в ответ изобразил, как смог, подобие улыбки.
«С возвращением – откуда? – внезапно подумал он. – С того света?»
Когда через сутки после операции к нему в палату пустили маму и жену, Матвей начал с того, что поверг своих женщин в состояние шока:
– Ад есть! – слабым голосом заявил он. – Я не знаю, есть ли рай, но ад – есть!
Жена заплакала. Она отнесла эти слова к болям и страданиям, которые Мотя перетерпел.
Мать, Роза Леонидовна, в прошлом партийный работник, внимательно посмотрела сыну в глаза. Они были ещё больными и усталыми, но их выражение не давало ей никакого повода подозревать своего мальчика в психическом расстройстве…