– Покажите мне, покажите, – взволнованно просила свекровь, уже тоже со слезами на глазах.
От всплеска энергии она попыталась резко встать.
– Если меня помазать этим миро, то, вероятно, я сразу излечусь по молитвам Богородицы.
– Осторожнее, можно упасть. Посидите пока, – еле произнесла сноха.
Алёна, уже захлёбываясь в рыданиях, взяла одну из этих икон и поднесла к постели, на которой сидела свекровь.
Батюшка продолжал молиться.
– Неужели она так ради нас молилась там на небе? Прости нас, грешных, Пресвятая Богородица, – целуя икону, промолвила дрожащим голосом свекровь.
– Это же чудо! Надо рассказать людям, многие уверуют, – старалась членораздельно вымолвить Алёна, становясь на колени.
Ею сразу вспомнился грех перед свекровью. Стало стыдно. Даже захотелось провалиться сквозь землю, только не в ад. Но Алёна вспомнила и то, что, раскаявшись, ходила в храм на исповедь после того случая.
Вот так и простояли на коленях несколько минут плачущие Алёна со священником. А ведь две из этих икон – просто вырезки из газет. Они не освящались в храме.
На кровати тихо всхлипывала радостная свекровь. Теперь она была уверена в своём выздоровлении.
– Я хочу тоже встать на колени перед этими образами.
Алёна помогла ей.
– Батюшка, ведь Богоматерь так отреагировала именно на ваши молитвы. Вы, наверное, – совсем безгрешный, – сказала свекровь.
– Все мы грешные. С нас, священников, спрос больше. Вы старайтесь не грешить и молитесь постоянно. Сейчас я помажу вас этим миро.
– И себя тоже. Пусть с вами всегда пребудет благодать, – произнесла довольная свекровь.
Уходя, батюшка, как его ни просили, отказался принять деньги или продукты в знак благодарности, несмотря на то, что он – многодетный отец.
После того, как священник ушёл, Алёна подошла к свекрови и попросила у неё прощения за все обиды, какие были. Про секс со свекром она решила умолчать. «Зачем расстраивать итак тяжелобольного человека?»
Та, растрогавшись, тоже попросила прощения у снохи и рекомендовала ей с Игорем обвенчаться. Женщины, обнявшись, сидели на кровати. Слёзы всё ещё текли не только у них, но и на иконах.
– Посмотрите, мама, – сказала Алёна, – у Богородицы слёзы стали светлые.
– Да, правда. Наверное, мы уже не такие грешные, как час назад, – промолвила та в ответ, взволнованно и в тоже время радостно, не только из-за икон. За все годы невестка впервые назвала её мамой.
Алёна подумала: «Благодаря нашим прощениям друг друга, мы стали добрее, а значит, менее греховными. Хорошо, что слёзы уже не кровавые».
Будучи подростком, ей не хватало материнской любви, позже – ещё более, когда Алёна поняла, что мать с ней конкурирует вместо того, чтобы любить. Та ей внушала, чуть ли ни с детства, что она – не красавица. Это отдаляло дочь от самого близкого человека. Свекровь, в своё время, расхваливая молодую соседку, подтверждала умозаключения матери.