В общем, стараясь не думать о груде песка, под тяжестью которой полиэтилен на «потолке» вздулся пузырями, я уснул. Снилось всякое, но ничего не запомнилось, кроме боли в пояснице. Отлежав положенные четыре часа (это было минимальное время «погружения»), я начал кричать. Минут через пятнадцать мои крики услышал проходящий грибник. Не знаю уж, что он подумал и какие памперсы использовал, но подмогу вызвал. Организаторы семинара, отошедшие подальше от «могил», чтобы не мешать шумом, откопали меня... Никогда не курил с таким удовольствием и при таком скоплении журналистов. Смачно затянувшись, я ехидно сказал в диктофоны коллег, что интервью не будет. Этот эксклюзив мой.
После горячего чая мне вручили бубен и отправили будить остальных «покойников». Звук бубна под землей чувствуется, как удар подушкой по голове. То тут, то там, как в «Возвращении живых мертвецов», из-под земли показываются руки. Бледные, засыпанные песком тела, вяло вылезающие из ям, дополняют впечатление. Жаль, нет профессиональной камеры, вполне можно снимать сиквел... А дальше – каждый сам по себе: паренек из Мурманска сел у сосны и жестами, как комаров, отгонял назойливых журналистов. Он не вообще не желал говорить, а думал о своем. Девушка из Москвы впала в истерику и часа полтора рыдала в голос. Ей за время лежания под землей пришла в голову здравая мысль – помириться с матерью. Челябинца, к слову сказать, я так и не дождался. Он был на семинаре во второй раз и, судя по словам организаторов, собирался пробыть в яме всю ночь. Что касается меня, то в истерику я не впадал и не ощущал, как «черный осьминог вытягивает из моего тела щупальца по одному», как одна впечатлительная дама из Москвы. Честно говоря, главной задачей было – написать статью о людях, которые идут на психотренинг, чтобы избавиться от каких-то личных проблем. Поэтому я прислушивался больше не к внутренним ощущениям, а фиксировал происходящее снаружи. И главный вывод «Похорон воина», сделанный мной, вынесен в заголовок статьи. Наверное, это обычная журналистская толстокожесть. А может быть, просто проблем нет. Мне в могиле понравилось: тихо, прохладно, и мухи не кусают. Но я не стал бы советовать вам самокопание как лучшее средство избавления от жары, впрочем, как вариант может подойти. Главное – не курите в могиле...
***
90-е – это моя молодость. Время, которое не может омрачить даже инфляция, нищета и спирт «Рояль», подкрашенный «Юпи». Мотало тогда меня-студента знатно: из этнографических экспедиций на курсы крупье в казино. От сочинителя предвыборных листовок для Елены Мавроди (ага, жены того самого, который построил МММ) до педагога-организатора в средней школе. Моя жизнь всегда напоминала лоскутное одеяло с прорехами. Был пионером и прошел курс молодого комсомольца, но в ВЛКСМ вступить не успел, потому что падение Союза, как цунами, прошлось по одной шестой части суши. До сих пор в подкорке прекраснодушные слова о мировом братстве, а сталкиваться пришлось с проявлениями мерзейшей и бессмысленной жестокости на улицах городов и войнах. Хотел честно служить, а надо было хапать. И профессию выбрал по степени взбалмошности характера, и этот сборник текстов прыгает по годам и территориям. Но мне просто нужно было закрепить каждый кусок пазла в общей картине, чтобы он не потерялся. Или не потерялся я сам...