Отбор затянулся без малого на час. Охрана без всякого стеснения лапала кандидаток, впрочем, в стремлении попасть «в личные кухарки» они были и сами не прочь потрясти вислыми сиськами или толстой задницей в куче грязных тряпок. Надсмотрщики наперебой хвастались, демонстрируя изголодавшимся мужикам особо симпатичные и наименее потасканные жизнью экземпляры особей женского пола. Причем, многим из каторжан процесс явно нравился, видать не прививают семейные бараки, где в порядке вещей трах…ться за ситцевой занавесочкой, особой стыдливости. Меня же подобный первобытно-общинный эротизм скорее смешил – как чуть не первое развлечение за год заключения.
Наконец, все закончилось, более того, скороспелых подруг красноармейцев построили в короткую колонну и увели от, а вернее для греха прочь из лагеря. Остались лишь будущие прачки – иных вариантов местное штатное расписание на зиму не предусматривало.
И тут, под самое закрытие утренней линейки, пожаловал самолично товарищ Курилко со свитой. С довольной мордой выслушал десяток «Здра», прошелся туда-обратно мимо строя, вглядываясь в лица и задумчиво похлопывая стеком по белому голенищу шикарных бурок.
– Ты, – вдруг стек уперся в грудь одной из «каэрок», досель старательно кутающей лицо в платок. – Выйти из строя! Как зовут? Громче!
– Татьяна, – в замершей толпе я с трудом смог расслышать тихий голос, принадлежащий совсем молодой девушке.
– Ба! Какая встреча! – обрадовался Курил ко. – Мадемуазель Кавелина! Как же, помню, помню, и папашу твоего полковника тоже не забыл.
Кажущийся непропорционально огромным на фоне женщин, затянутый в кожу и ремни чекист шагнул вплотную к арестантке, поднял лицо пальцами за подбородок, вгляделся, мягким движением стянул назад платок. По холодному ветру рассыпались рыжие волосы. Девушка попробовала вырваться, и я на мгновение увидел ее юное лицо с веснушками и глаза, огромные глаза, прямо как в аниме.
– А ты ничего, похорошела с тех пор, – сделал вывод начальник лагеря. – Эй, кто тут командует? Она со мной пойдет, запиши!
– Нет! – девушка отчаянно забилась в руках Курилко. – Нет! Нет! Никогда в жизни!
– Да куда ты денешься, дуреха?! – он удивился, похоже, совершенно искренне. Не веря в категоричность отказа, пригнулся ближе, не иначе для поцелуя…
Ответом стала звонкая пощечина.
– Ха-ха-ха! – заливисто, но искусственно рассмеялся главвертухай, отшатываясь от арестантки. – Норовистая кобылка попалась!
Он полез в карман и вытащил сверкнувшую камнями и желтым металлом цепочку, растянул ее в руках, примеряя: