середины 19-го столетия. Все это приводит нас к заключению, что половые преступления над детьми отнюдь не представляют собой привилегии цивилизованного мира, или новейших времен, если даже и допустить, что в наше время преступления этого рода растут и множатся.
Само собой разумеется, что закон вполне справедливо становится на защиту ребёнка. Границы для возраста, подлежащего защите суда, колеблются между 10 и 18-ю годами.
Таким предельным возрастом, например, в некоторых американских штатах служит 10 лет, в Финляндии же – 17 лет. Но законодательство защиты детей должно принять во внимание два момента. Во первых телесную неразвитость ребёнка, во-вторых – нравственную слабость его. Первая должна у каждого нормального, здорового человека вызвать отвращение к злоупотреблению этой неразвитостью. Более интеллигентный человек должен принять во внимание и второй момент, – он должен щадить нравственную чистоту ребёнка, должен беречь от испорченности это едва вступившее в жизнь существо, чтобы оно в зрелых годах было в состоянии стоять на страже моральных интересов общества. Вот почему каждый здравомыслящий человек должен оправдывать законодательную защиту детей.
Впрочем, не надо упускать из виду и следующего соображения. Мне кажется, когда преступления против детской нравственности доходят до суда, может случится, что расследование и разбор таких преступлений больше вредят нравственности детей, чем сами преступления. Когда взрослый мужчина на одно мгновение прикоснулся к колену 10-летней девочки, то дитя от этого вовсе не пострадает, или во всяком случай гораздо меньше, чем от того громадного количества мучительных допросов, которым ребёнок подвергается со стороны родных, потом полиции, судебного следователя, затем в зале заседаний со стороны председателя, присяжных, прокурора, защитников, а может быть и экспертов. И если такого ребёнка подробно расспрашивают, не пошел ли искуситель дальше колен, не трогал ли он половых органов и т. д., то не скрыта ли в подобных вопросах величайшая опасность для детской нравственности. Надо принять во внимание также и то, что ребёнку часто приходится присутствовать в зале заседаний во все время процесса. Несколько лет тому назад я участвовал в качестве эксперта в одном половом процессе в Гамбурге. Тогда и председатель, и прокурор, и защита относились к допросам ребёнка-свидетеля с большой деликатностью и отсылали всех присутствовавших в зале детей, когда они не были нужны, или когда допрашивались другие дети. Но я также присутствовал и на таких судебных заседаниях, где о таком осторожном обращении с детской чистотой не было и речи, и все участвовавшие в процессе дети должны были выслушивать всю грязь, о которой рассказывали другие дети, или взрослые. Знание людей и такт должны научить судей, как держать себя в таких случаях с детьми, наоборот, чисто механическое ведение процесса не дает в распоряжение судьи тех средств, которые необходимы для того, чтобы охранить детей от всех опасностей интимных допросов и всей грязи таких процессов.