Половая жизнь ребёнка (Молль) - страница 42
Хотя, как видно из предыдущего, и детумесценция и контректация, по крайней мере, как известные переживания, могут выступать в детстве очень рано, однако гораздо чаще ребёнком переживается вначале одно лишь чувство контректации. Из опроса 86 гетеросексуальных и, как я полагаю, нормальных в половом отношении мужчин оказалось, что более 75 % из них переживали вначале одни ощущения контректации, к которым лишь впоследствии присоединились известные явления в половых органах. Это явление должно казаться очень странным, так как в развитии рода мы считаем первоначальными явления детумесценции. Организмы, стоящее на низших ступенях развития, размножаются путем деления или почкования, не нуждаясь в другом организме. Это размножение путем почкования вполне соответствует явлениям детумесценции, состоящим в выталкивании семенной клетки из тела мужчины. Поэтому, хотя чувство детумесценции является в сознании большей частью после контректации, мы не должны делать тот вывод, что оно и в действительности выступает в развитии индивида лишь впоследствии. Можно предполагать, что явления в половых органах имеют место задолго до своего отражения в сознании, так как они лишь впоследствии принимают характер определенного влечения; в пользу этого мнения говорят многие факты, напр., последствия ранней кастрации.
5-й случай. Следующим примером я хочу иллюстрировать более раннее пробуждение чувства контректации и позднейшее появление детумесценции. X., господин 32-х лет, человек, насколько мне удалось установить, слегка склонный к неврастении, но отнюдь не болезненный.
«Семилетним мальчиком поступил я в частную школу, где нас воспитывали и обучали вместе с девочками. У нас были общие игры, девочки посещали наии дом, и я часто бывал у них в гостях. С одной из них я вместе занимался и очень сильно подружился. 9-ти лет я перешел в школу для мальчиков, но сохранил прежние отношения со своей приятельницей; это облегчалось тем, что наши родители подружились и даже совершали во время вакаций совместные путешествия, в которых участвовали и мы. Я не могу объяснить, что привязало меня именно к этой девочке. Привлекала ли меня к ней её открытая, непосредственная натура, или её симпатичная наружность, полное личико с белокурыми волосами, светлые синие глаза? Я, однако, хорошо помню, что она очень нравилась и другим мальчикам. Они охотно встречались с ней и играли, но она, как и её родители, отдавала предпочтение мне. Наши отношения были всегда свободны от каких бы то ни было непристойностей; моя любовь, кажется мне, была слишком сильна, чтоб допустить их. Ежедневно, уходя ко сну, я молил Бога охранять мою возлюбленную. Мы с ней твердо решили, что, выросши, будем мужем и женой. Часто грезили мы вместе об ожидавшем нас счастье, обсуждали все подробности пашей будущей свадьбы, даже решали, кто будет приглашен нами на наше торжество. Хотя меня считали очень скупым, но я делил с этой девочкой всё, что у меня было, и сердился, когда она теряла мои подарки. Словом, никогда не любил я так сильно и так искренне, как в то время. Со времени моего поступления в школу для мальчиков наши частые встречи сделались невозможны. Чем меньше встречался я с девочкой, тем реже моя мысль возвращалась к ней. Но влечение к ней не было вытеснено влечением к какому-либо мальчику, и вообще я не припомню в себе полового влечения к мужчине. Я не утверждал бы этого с такой уверенностью, но ваши многократные указания на этот счет заставили меня углубиться в воспоминания, и я могу теперь повторить лишь сказанное мною, что я никогда не знал гомосексуализма. Правда, в ночных сновидениях меня посещали и мальчики, но это были образы моих друзей, совершенно лишенные сексуальной окраски; при их появлении я не чувствовал ни возбуждения в половых органах, ни сексуальных переживаний иного рода. Когда наши родители, а с ними и мы, дети, проводили вместе лето на морских купаньях (мне было тогда 14 лет), я по-прежнему очень охотно играл с девочкой на морском берегу; особенно любили мы игры, связанные с движениями, причем мы не стеснялись валяться в песке. Уже до того времени мы иногда обнимались; поцелуй был интимнейшим проявлением наших чувств. Однажды, когда мы играли, валяясь в песке на морском берегу, я, прижавшись к девочке, почувствовал эрекцию. Она сопровождалась приятным чувством, которого я не сумею описать; но оно не было чувством удовлетворения или сладострастия С того времени у меня родилось желание поближе касаться девочки, моя мысль возвращалась к ней чаще прежнего. Воображение рисовало мне безмятежную радость совместной жизни, и я не мог представить себе грядущую разлуку. Часто посещали меня мысли о свадьбе и другие подобного же рода, подробностей которых я не припомню. Помню только свое горячее желание никогда не расставаться со своей возлюбленной. Вскоре мы снова переехали на зиму в город, где наши встречи сделались редкими, а прежние интимные отношения – затруднительными. Я по-прежнему много думал о девочке; однажды ночью, когда я снова переживал в сновидениях давнишнюю сцену на берегу моря, я почувствовал первое истечение семени. Мое влечение к девочке сохранялось, и охлаждение началось лишь после того, как она оставила школу и перешла в пансион. Первое время разлуки с нею я себя чувствовал очень несчастным и одиноким. Родители убеждали меня гулять и играть с мальчиками, но я следовал их советам не без сопротивления. Впоследствии я все еще не упускал девочки из виду, но она перестала так сильно интересовать. Незадолго до экзамена зрелости я начал онанировать. Вскоре я поступил в университет, и с того времени мое половое развитие приняло совершенно нормальный характер».