Джордж посмотрел на снежный холм, под которым скрылся снегоход. Ключи в хижине, и раз уж его оставили одного… Он раскопает снегоход, хотя это займет минут двадцать, и неизвестно, заведется ли тот. Ему во что бы то ни стало нужно пробиваться к своим.
Малыш Джако… Бени… Тойво… Мистер Экола.
Люди, которые сделали его тем, кем он стал: пойти за ними или пуститься в одинокое путешествие длиной в триста шестьдесят миль до Милуоки.
С другой стороны сторожки он услышал скрип, но слабый звук тут же поглотило снежное безмолвие ночи.
Джордж не мог уйти, не мог бросить друзей.
Я вернусь домой, как только смогу, обязательно вернусь…
Он сжал ружье и принялся огибать угол сторожки, спотыкаясь в снегу.
Большинству людей неведомо, что такое настоящий холод. И хотя всем пятерым не раз приходилось мерзнуть на скамейке запасных под трибунами и переживать более-менее суровые зимы, а однажды хватило ума провести Рождество в Чикаго, все же холод холоду рознь. Доводилось ли вам мерзнуть при минус сорока?
Тут недолго отморозить задницу. Или даже умереть от обморожения.
Джордж пытался унять дрожь, но получалось не очень. Ветер пронизывал насквозь, словно на нем не было комбинезона, трех свитеров, джинсов поверх кальсон, трех пар носков, перчаток и шарфа, который закрывал губы и нос. Каждый сустав сжимали металлические тиски, а кончики пальцев словно отрезали, а потом опустили в кислоту.
А ведь он пробыл снаружи всего минут пять.
Минус сорок, говорите? Если не больше, учитывая ветер.
Он шел по следам друзей почти вслепую. Ни света от двери хижины, ни звезд, только мутный лунный свет, от которого снег казался серым. В кармане комбинезона лежал фонарик, но он еще не сошел с ума, чтобы его включать.
Большинству людей неведом как настоящий холод, так и настоящий снег. Снег, который падает неделю за неделей. На земле твердый слой вперемешку с валежником — такой жесткий, что ноги норовят выскользнуть из сапог, чуть выше плотная слежавшаяся снежная масса, а сверху мягкий и пушистый тонкий слой. Каждый шаг давался с трудом. Джордж словно брел по мелководью.
Какая темень. Лес — сплошная полоса мрака, кишащая пришельцами. Они где-то там, в темноте, вероятно, покинули корабль и направляются им навстречу. Нужно выбираться на дорогу, пока еще есть время, он должен…
— Джорджи, что ты копаешься?
Берни, его голос совсем рядом. Тени сдвинулись… налево, над поваленным стволом торчали головы.
Джордж двинулся к ним по жесткому насту, и каждый шаг сопровождался треском, словно ломали пенопласт. Последние три фута он скорее полз, чем шел. Друзья подхватили его, уложили на снег. Джордж хватал ртом воздух, острые кинжалы пронзали легкие.