— Последние два дня я думаю лишь о том, какую мы совершили ошибку, — сказала она и закрыла глаза. — Все бессмысленно. Все зря.
— Такова жизнь, — заметил Дмитрий. Открыв глаза, Трейси увидела, что он размахивает каким-то инструментом, уставившись в потолок. — Мы падем бесславно. Мы не оставим следа. Ты поступила правильно. Они — нет. Из-за них мы оказались в этой жопе, не из-за тебя.
Трейси не хотелось спорить. К чему? Это не имело значения. Ничто не имело значения. Быть может, именно это и пытался сказать ей Дмитрий.
Она вылезла из «гроба-в-склепе», чтобы в последний раз проверить ресурсы, чтобы убедиться, что оболочка герметична. В большом ящике лежали ее рукописные инструкции, комплект карт, два пистолета, одежда, походный инвентарь Реми и Эйприл и пищевые пайки.
Пять сотен лет — слишком долго, чтобы строить планы, почти невероятно долго. А потом ей пришло в голову, что она ошиблась. Ошиблась насчет огромных дверей, что вели под гору. Это был не склеп. Мертвые были снаружи. А здесь сохранился пузырек жизни, погребенный глубоко в скале. Пузырек, едва вмещавший пятнадцать человек. Пятнадцать и еще двух.
* * *
Прежде чем разбудить сестру, Трейси прокралась в комнату отца и тихо поцеловала его в лоб. Поправила редеющие волосы и поцеловала еще раз. Последний раз. Вытерла слезу и пошла в соседнюю комнату. Игорь и Анатолий ждали за дверью. Они согласились помочь ей. Их не обрадовало ее решение, но она обменяла свое место на два других.
Они тихо вошли в комнату. Русские держали шприцы наготове. Сперва склонились над Реми. Все произошло быстро, он даже не дернулся и не разбудил жену. Затем пришла очередь Эйприл. Трейси подумала обо всем том, что собиралась взвалить на них, на сестру и на Реми. Бухгалтера и школьную учительницу. Сегодня вечером они легли спать — и что найдут, проснувшись? Пятьсот лет, пролетевшие, словно одно мгновение. Ключ на шее. Записку от нее. С извинением.
Игорь поднял Эйприл, Трейси помогла Анатолию с Реми. Они поплелись по темным коридорам со своей ношей.
— Продолжайте, — шептала Трейси свою мантру, ужасный отказ от всего, что они сделали. Но теперь это было обещание. Это была надежда.
— Продолжайте, — шептала она сестре. — Продолжайте, за всех нас.