— Хорош.
Я вытащила ложки и замерла. Ваня, насвистывая себе под нос бравурный мотив, примотал трубку лейкопластырем, швырнул на пол окровавленные полотенца и сказал:
— Операционная медсестра свободна, благодарю за хорошую работу.
Я продолжала стоять, слушая, как в трубку со свистом входит воздух. Лицо Кузьмы Сергеевича мало-помалу теряло синеву. Иван взял мою правую руку, разжал сведенные судорогой пальцы, вынул ложку, затем проделал то же самое с левой и сочувственно спросил:
— Испугалась?
— Очень, — честно призналась я, — прямо очень-очень-очень.
Иван бросил ложки к окровавленным тряпкам и обнял меня:
— Ты молодец! Другая могла бы заистерить.
— А смысл? — спросила я, отчаянно пытаясь не заплакать. — Где ты научился таким штукам? Понимаешь, что ты реально спас Кузьму Сергеевича от смерти?
— В институте, — пояснил Иван, — я учусь в медицинском, на пятом курсе. Че, думала, я гоблин?
Пришлось признаться:
— Вроде того.
Ваня посмотрел мне в лицо. Я удивилась: у него оказались красивые, умные глаза.
— Пусть Олеся тут уберет. Но только после того, как мы с ребятами поднимем больного в номер. В вашей аптеке есть шприцы и антибиотики? Их всегда назначают после оперативного вмешательства, а я ставил трубку в полевых условиях, ни времени, ни возможностей на соблюдение стерильности не было. Очень надеюсь, что у него не разовьется воспаление. Еще больше надеюсь, что ураган наконец-то прекратится и Пряникова увезут в больницу.
— Он умрет? — завизжала незаметно прокравшаяся в гостиную Аня. — Кузенька! Что ты с ним сделал! Что?
— Ваня спас жизнь вашему мужу, — воскликнула я, — лучше скажите ему спасибо.
— Не зови беду, и та не придет, — поморщился Иван. — Пока Кузьма Сергеевич стабилен, хотя, не скрою, лучше бы ему попасть побыстрее в палату реанимации.
— У Степашки весной была ангина, — сообщила появившаяся Белка, — в аптечке остались одноразовые шприцы и какой-то… э… оксоци… ми… ни…
— Несите, — велел Ваня, — лучше то, что есть, чем вообще ничего. Антибиотик широкого спектра действия — хорошая вещь.
— Почему с ним это случилось? — тихо спросил Никита.
Иван сел в кресло.
— Я пока не получил диплом врача и не имею права ставить диагноз, но это может быть что угодно: пищевая аллергия, ларингит, стенозирующий ларинготрахеит, его в народе называют инфекционным или ложным крупом. Учитывая припухлость губ и век, можно предположить отек Квинке, это ангионевротический отек. Не исключена стенокардия, он был синюшный, может, у него ателектаз? Где у вас аптечка? Сам там пороюсь.
Я отвела Ваню в библиотеку.