Когда дверь впервые открыли, он был уже почти готов. Пленные начали подниматься на ноги, и он поднялся вместе со всеми, заслоненный несколькими десятками спин.
– Доброе утро! – довольно отчетливо произнес один из вошедших конвоиров. Громадного роста; опять, разумеется, темноволосый. Морщившийся от запаха. – Ага, у вас тут это самое…
Двое за его плечами держали короткоствольные автоматы у бедер: их стволы смотрели точно в центр плотной группы скучившихся людей. Николай встал плечом к плечу с бритым десантником Андреем: молодой парень ему понравился. Именно на таких держался каждый коллектив, который у него был. Если сейчас умирать среди совершенно незнакомых людей, ему хотелось умереть рядом с этим.
– По двое на каждого, выносить, – скомандовал чужак. – Покажем куда. Потом будем вызывать на допрос.
После короткого колебания четверо мужчин вышли вперед. Николай видел их со спины, но все равно ему показалось, что они быстро и почти невидимо переглянулись.
– Без глупостей. Не надо. Просто отнесите их и вернетесь назад. Все понятно?
Рязанец рядом тихонько выдохнул воздух. Он не выглядел раненым, но взгляд у парня был мутным. Если два или больше дней вообще не есть… Николай отлично понимал, что через такой срок лично он будет уже совершенно никаким. Слабым, заторможенным. Мечтающим, чтобы все закончилось поскорее.
Конвоиры отступили за тяжелую дверь очень осторожно, не разворачиваясь. Переводя прицел с одного человека на другого. Четверо взяли двух умерших за руки и за ноги и вынесли их за ними. Дверь снова закрылась, и все как-то одновременно выдохнули воздух и задвигались. Снова зашуршали голоса.
– Как это будет? – спросили сбоку.
– Увидишь… Вчера было… по-разному. Один раз даже весело.
Николай обернулся, но не понял, кто это сказал. Он вторую минуту сгибал влево и вправо пальцами левой руки доживший до этого дня бронзовый хвостик застежки-молнии на кармане. Но тот пока держался. Пальцы начали ныть, но вскоре сломалась сначала первая металлическая перемычка, а затем и вторая, и он получил себе полуторасантиметровый кусочек мягкого металла. Прямо меч-кладенец, да. Повертев головой, Николай нашел место у одной из стен и двинулся туда. Присел между двумя мужчинами средних лет, один из которых оказался одноруким. Устроился поудобнее и начал царапать стену. Работать приходилось почти на ощупь, тень от собственных головы и руки закрывали половину поля, и так-то хреново освещенного. Поэтому он делал буквы довольно большими, а это означало, что текста получится мало.
Сзади снова открылась дверь и люди сначала перестали говорить, а затем начали подниматься на ноги и меняться местами. В этот раз он не обернулся.