Француз оказался менее терпеливым и первым сорвал черную бархатную повязку.
— Снимайте же — толкнула я в бок своего партнера. Тот ошалело нажимал на спуск и мы запечатлевали и лица, и жесты. Жаль, слова тут пока не записывают, а то французский мат за полтора столетия обеднел, перейдя в основном на английские заимствования. Зато итальянец несколько минут молчал, а потом начал гомерически ржать. Над кроватью было растянуто полотно «Vi auguro tanti avvenimenti gioiosi, amore e ispirazione!».
Успокоившись, он сам оделся, хлопнул по плечу молодого соперника и увел его с поля боя.
— Что это было? — сипло уточнил Тюхтяев.
— Невинная дамская шутка. — улыбнулась я. — Когда мужчины спорят, кто первый оседлает козочку, та может и рожки показать, и копытцем приложить.
Я отряхнулась, зашла на поле боя, сняла транспарант, привязала козу на поводок и позвала Афанасия.
— Зверушку верни хозяйке.
Домой меня вез ошеломленный статский советник. Несколько минут мы сидели молча, а потом началось.
— Ксения Александровна, мне показалось, что я узнал ваших…
— Не моих. Просто случайно встретившихся. — поправила я.
— Чужих поклонников. Постарше — это же итальянский посланник…
— А помладше — сын французского. — улыбнулась я.
— Дипломатический скандал же может быть… — тускло проговорил мой спутник.
— От чего? Два дипломата в порыве страсти к козе? Это не проблема России, а беда их личной жизни. От любого возмущения нас застрахуют эти фотографии. — я лукаво улыбнулась погрустневшему чиновнику и погладила его по плечу. — Вы, Михаил Борисович, пару снимков мне распечатайте. Будет что внукам показать.
Остаток пути мы провели в тишине. Лишь у курдонера он осмотрел меня совершенно по-новому, как если бы я вдруг рассказала ему всю правду о своем происхождении.
— Напомните мне никогда не сердить Вас, Ксения Александровна. — а уж язвительности-то сколько. Быстро оправился. Но и я добрая сегодня.
— Непременно, Михаил Борисович! — чмокнула его в щетину и упорхнула домой.
Думаю, после этой поездки Тюхтяев не раз перекрестился, что я не согласилась зимой работать на него.
* * *
Утром меня пригласил граф. Ну то есть как пригласил — громовое «Ксения!» неслось по этажам издалека.
— Это что? — он высыпал фрагменты вчерашнего веселья.
— Фотографии. — лучезарно улыбнулась я.
— Сам вижу. Вы, сударыня, что же себе позволяете, а?
— Я? — изумилась его собеседница. — Меня там вообще не было. Маркиз был, граф был. Коза была. Кстати, у нас в Уложении что-то такое было о подобном времяпрепровождении. А я у Вас в доме ночевала, но на память, пожалуй, парочку снимков возьму. Вот эту, где маркиз ловит козу и где сеньор Карло смеется.