— Сударыня, идите домой. — очень резко произнес граф, чуть сфокусировавшись на моей персоне и я потрусила по нужному адресу.
18-го мая. Суббота.
До сих пор все шло, слава Богу, как по маслу, а сегодня случился великий грех. Толпа, ночевавшая на Ходынском поле, в ожидании начала раздачи обеда и кружки, наперла на постройки и тут произошла страшная давка, причем, ужасно прибавить, потоптано около 700 человек!! Я об этом узнал в 10 1/2 ч. перед докладом Ванновского; отвратительное впечатление осталось от этого известия. В 12 1/2 завтракали и затем Аликс и я отправились на Ходынку на присутствование при этом печальном «народном празднике». Собственно, там ничего не было; смотрели из павильона на громадную толпу, окружавшую эстраду, на которой музыка все время играла гимн и «Славься».
Переехали к Петровскому, где у ворот приняли несколько депутаций и затем вошли во двор. Здесь был накрыт обед под четырьмя палатками для всех волостных старшин. Пришлось сказать им речь, а потом и собравшимся предводителям двор. Обойдя столы, уехали в Кремль. Обедали у Мама в 8 ч. Поехали на бал к Montebello. Было очень красиво устроено, но жара стояла невыносимая. После ужина уехали в 2 ч.
Дома было плохо. Мы с Устиньей заперлись в комнате и девочка долго пыталась уложить меня в постель. Через час, когда я едва забылась, раздался требовательный стук и появился Тюхтяев — в мундире и при сабле. Вопреки обыкновению, неулыбчив и сух.
— Я должен задать Вам, Ксения Александровна, вопросы по всей форме.
— Хорошо, — вяло ответила я, кутаясь в тонкий халат.
— Извольте одеться. — ишь, как строго-то!
— Зачем? — я присела на подоконник.
— Как скажете. — он достал тот самый блокнот, открыл его и начал допрос. — Как Вы оказались на Ходынском Поле?
— Приехала на одолженной у графа лошади.
— Во сколько?
— Минут за пять до начала… Около шести утра.
— И что увидели?
— Толпа… Сначала даже не поняла, что вся эта масса — люди… Они молча и до поры неподвижно стояли, лишь иногда переговариваясь. — я словно проживала это заново. — Тихо было. А потом кто-то крикнул, что ларечники поделят подарки между собой. И народ рванул.
— Мужчина или женщина? — уточнил мой собеседник.
— Все рванулись.
— Кричал кто? — раздраженно уточнил он.
— Мужчина. Я в стороне стояла, не видела даже откуда крикнули.
— Хорошо, что дальше? — поднял глаза от записей.
— Полиция пыталась их отогнать. Поливали водой. Потом все кончилось. — да я до сих пор это вижу.
— А Вы что сделали?
— Сначала думала уйти, а потом поняла, что могу помочь. Вернулась. Горничную отправила за графом.