Некоторая пассинарность этого человека и его способность уверенно организовать вокруг себя крепкую команду вызывала у меня желание свести более близкое знакомство. Не очень порадует меня его участие в революции — парень точно справится, но кого приведет с собой? Да и что греха таить, интересно было, что там новенького.
К ужину я уже морально была готова ехать в Ретимно. Но XIX век — это не время для милитари-туризма, так что просто заглянуть на огонек не получится. Я разослала приглашения на суаре как горным инженерам, так и некоторым дамам, чьи любовные связи с военными не являлись особой тайной.
Это была моя первая вечеринка после… В общем, первая в выдыхающемся уже сезоне, так что пришлось придумать развлечение, ради которого получилось бы набрать нужный набор гостей, а в голову шли только литературные фанты. И ладно. Пара ящиков шампанского сделала и эту вечеринку очень миленькой.
Большую помощь, как я и подозревала, мне оказали дамы, проболтавшиеся о готовящемся отбытии в полыхающее Средиземноморье двух госпиталей. Под Высочайшем патронажем. Насколько я помню, греческий король женат на тетке Государя, так что могли бы и посолиднее сувенир отправить, но госпиталь — тоже неплох для моего замысла.
* * *
Муж бродил по дому серо-зеленой тенью, не только не прикасаясь к ней, но даже не дотрагиваясь до одних и тех же предметов с женой. Не попрекал, но лучше бы бил, как у других заведено. Все они, ученые, такие.
— Не держи на меня-то зла… — раз она повалилась ему в ноги. — В чем я виновна?
А он обошел кругом и ушел из горницы. Как был, в одной холщовой рубахе. И лишь когда не вернулся с приходом темноты, сообразила, что некуда ему было в холода-то в одно рубахе идти… Да и на снегу вокруг дома следов не было, лишь собака протяжно и безнадежно выла в затянутое тучами небо.
В начале всей эпопеи навестила могилу своего любимого.
— Привет!
Холмик еще присыпан снежной крупой, смерзшейся серо-белой коростой. Я опускаюсь на колени и устраиваю букетик сухоцветов посередине. Красивые, мне очень понравились, почти как в его гербариях. Перебираю хрупкие лепестки и острые колючки пальцами.
— Я, мой дорогой, уеду. Очень далеко и на неопределенный срок. Ты тогда со мной так же прощался, помнишь? Только вернулся грузом 300 через несколько дней на мой порог, а у меня такого шанса не будет. Но я попрошу графа, чтобы если что, меня к тебе подхоронили. — хоть по ту сторону окажемся вместе. — Нельзя будет официально — Фрол решит вопрос сам.
Подул мокрый ветер, и я зябко поежилась.
- Сердишься? Но мне туда очень надо. Я не могу больше бороться в одиночку.