Без мужа оказалось еще хуже, чем под его горьким взглядом. И боль только толкала дальше в яму отчаяния.
* * *
«Ксения Александровна, приезжайте. Д.Кустов.»
Кто такой Д. Кустов я поняла не сразу, хотя обратный адрес как бы намекал. Что такого могло случиться, если Фрол с Антуаном (или уже не с ним) были тут не первый месяц, я даже не представляла, но вряд ли Данилка бы так шутил.
Поехала налегке — с одним чемоданом, ридикюлем и Устей. Та стоически воспринимала необходимость путешествий, а после Крита вообще стала более любознательной, и порой я ловила ее за чтением.
Поступила на этот раз красиво, по-барски, взяв извозчика и отправившись к самому респектабельному отелю города — гостинице Зейферта, «России». Чуть улыбнулась, вспомнив, как восхищалась еще пару-тройку лет назад роскошными дамами и господами, выходившими из этих апартаментов. В мои двадцать она уже сгорела и мрачным остовом под маскировочной сеткой вздымалась над центром города.
На встречу с Данилой отправилась незамедлительно, как только разместились. Это был мой четвертый приезд в Саратов, если считать две транспортировки из другого мира, но сейчас я поймала себя на мысли, что совсем отвыкла от него. Когда-то, еще до замужества, это был целый мир, которого мне вполне хватало. А теперь, после всех приключений и войны, все выглядело маленьким, наивным и бесконечно беззащитным перед натиском истории.
Мимо лавки Фрола, где уже поменяли вывеску, я прошла с упавшим сердцем — скучала все-таки по тому наивному и простому периоду.
Фабрика купца Калачева облагородила пункт моего прибытия. Теперь там не было заколоченных окон, напротив — стекла сияли в солнечном свете. Ни души не было вокруг, но судя по аккуратно прибранному двору и следах повозок — дело шло на лад.
Я поднялась на крыльцо и потянула тяжелую дверь. Сразу за ней на меня обрушился гомон голосов — швеи пели, переговаривались, туда-сюда носили короба с материалами и готовыми пакетами. Я поймала за руку совсем юную остроглазую девочку с мышиного цвета косой.
— Голубушка, где бы управляющего найти?
— Данилу Петровича-то? Так в конторе он. — и махнула рукой в сторону длинного полутемного коридора.
Я дошла до самого конца, прежде чем обнаружила приоткрытую дверь.
— Данила Петрович, Вы уж и до отчества доросли? — ехидно спросила у быстро возмужавшего владельца стола.
Тот мигом сбросил маску серьезности.
— КсеньЛяксандровна! — взмыл над столешницей. Вытянулся, что твоя оглобля.
Мы обнялись, и я снова почувствовала тоску по тому, что ушло. Как будто здесь прошло мое детство, а яркая взрослая жизнь, пусть и оказавшаяся столь жестокой — отгородила от людей, вытянувших меня в самые безысходные времена.