— Какой ты стал, Данька, красавчик. Настоящий джентльмен.
— Стараюсь. — Он даже чуть покраснел. — Хозяйство-то большое. Вы с Фрол Матвеичем когда все это задумали, я не верил, что выйдет, а вот как обернулось.
Он, безумно гордый собой, показал мне оба этажа, заполненных опрятно одетыми женщинами, короба с готовой продукцией и пару подростков, подписывающих почтовые карточки. Неплохо.
— Как матушка твоя, довольна?
— Да! — расцвел Данила. — теперь не ходит полы мыть, домом занимается.
— Данила, я тебя, конечно, очень рада повидать, можешь и сам ко мне приезжать, если захочется на столицу посмотреть. Но что такого срочного случилось?
Он стукнул себя по лбу.
— Зарапортовался совсем. Вы же просили сообщить, если кто к Вам или Фрол Матвеевичу с Вашим рекомендательным письмом явится.
Что-то душно в комнате.
— Да, конечно.
— На той неделе барыня пришла в лавку. Солидная такая. На Вас похожа. Ей там сказали, что Фрол Матвеич уехал, и я за него.
Я, похоже, белела лицом и синела ногтями.
— Сомлели? — он протянул мне чашку с водой. — В общем, я с ней потолковал, письмо Ваше видел, почерк узнал. Она с дочерью и с вещами, только одеты по-иностранному и почти без денег, вроде.
— Где? — каркнула я.
— Я разумею, — прошептал он мне на ухо, — что у них бумаг нету. Поэтому пока тут поселил. На чердаке. Чтоб не видал никто.
— Данила, я всегда знала, что ты далеко пойдешь с таким умом и предприимчивостью. — проговорила я, чуть опираясь на стол. — Пошли.
На чердак я поднималась по темной лестнице с воодушевляющей пустотой в голове. Если родня меня решила навестить, как я им скажу, что это билет в один конец?
Толкнула окрашенную белилами дверь и оказалась на пыльном чердаке. Где-то в глубине белели два тюфяка, на которых свернулись женские фигурки, одна из которых тут же вскинулась на звук, а вторая так и осталась неподвижной.
— Мама?
— Ксюша, я уже и надеяться перестала. — вполовину исхудавшая женщина в длинной юбке и широкой черной рубашке бросилась на шею.
Ее черные густые волосы оказались щедро прорежены сединой, чего я точно помнила, раньше не было. У нас в роду женщины седеют только от стрессов. Что с ними произошло?
Я только кивнула в сторону безжизненной коротко стриженой спутницы.
— Беда у нас, Ксюша.
* * *
Люся успела поработать в клинике пластической хирургии, причем не косметической, а такой, настоящей пластики, когда из ничего восстанавливается лицо. Или делается совершенно другое. В свое время она с ума сходила от возможностей трансформации внешности, так что своим делом увлеклась всерьез. И так уж вышло, что не смогла отказаться от заманчивого предложения поработать в частном порядке. Не ведущим хирургом, нет, кто ординатору-второгодке доверит новое лицо делать. Сейчас бы голову свернуть хирургу, который ее на это подписал, но у того давно налажена бесперебойная поставка дров под сковородку.