Зависнув в воздухе, я рассмеялась и встряхнула руками, сбрасывая с них «когти». Острые стилеты молниями сорвались с пальцев и устремились к моему противнику. Парень создал магический щит, но тьма вспорола защиту, не заметив никакой преграды. Удивлённо и даже испуганно раскрыв глаза, парень лишь в последний момент увернулся. Несколько игл разорвали прекрасную тёмно-синюю мантию, одна укоротила прядь волос, испортив идеальную причёску, ещё одна оставила на щеке аккуратный порез, на котором теперь быстро набухали капельки крови, остальные иглы прошли мимо, но при этом каждая двигалась точно так, как я хотела. При моём желании, они все пронзили бы цель, но ведь я не собиралась убивать. Всего лишь развлечься. Новый этап во взаимодействии с тьмой, которая предугадывала мои желания ещё до того, как они формировались, дарил необыкновенное осознание собственного могущества. Ощущение превосходства, непобедимости и вседозволенности пьянило не хуже крепких напитков и приятно кружило голову.
Со злостью утерев с лица кровь, мой противник уже собирался вновь атаковать, но окрик «босса» его остановил:
- Давайте «Слепящую Молнию»!
- С ума сошёл? Она же запрещена! – воскликнул светловолосый.
- Я приказываю!
Все четверо подскочили друг к другу и взметнули вверх руки. Над их головами возник огромный голубой шар, созданный словно из переплетавшихся между собой нескольких сотен молний. Сообразив по тем фразам, которыми обменялись студенты, и просто на глаз оценив мощность шара, мы с друзьями одновременно поняли, что против нас собирались использовать довольно опасную боевую магию, обычно вряд ли применяемую для развлечений и учебных тренировок.
- Доигрались, ребятки, - сказал Терран, и мы вчетвером тоже объединили свои силы, сплошной волной накрыв обнаглевших противников. Их следовало хорошенько проучить.
«Слепящая Молния» потухла, бесследно растворившись во тьме. С приглушенными криками ребята рухнули на землю, погребённые под силой удара. Но, видимо, чего-то мы не рассчитали. Когда тьма схлынула, передав напоследок ощущение боли, которую испытали студенты, нашим взорам открылись окровавленные тела. Благодаря всё той же тьме мы точно знали, что ребята были живы, но находились в очень тяжёлом состоянии, почти на грани. В клочья изодранная одежда едва прикрывала до неузнаваемости истерзанные тела, под которыми с удивительной быстротой увеличивались лужицы крови.
- Боже, что мы наделали, - пробормотала Лина и, бросившись к ребятам, упала рядом с ними на колени, заляпав тёмную ткань штанов бурыми пятнами. В каком-то странном порыве она гладила израненные руки наших противников, поправляла лохмотья одежды, убирала с лиц спутанные пряди волос и, что-то шепча, всё больше пачкалась в чужой крови.