— Он у вас теперь главный?
— Да.
— Будьте осторожны! Они могут натворить много…
— Да кто ты такой? — воскликнула вдруг Марта. — Андрей — прекрасный человек. И у него — настоящий дар. Он умеет говорить с людьми, он просто завораживает их. Это не обычное обаяние, нет. Это свыше…
— Нет у него никакого дара, — тихо ответил Данила.
— Что ты понимаешь, — махнула Марта рукой.
И тогда Данила достал из кармана огарок свечи.
— Держи, — сунул он ее Марте.
— Зачем?
Данила чиркнул спичкой, зажег свечу. День был безветренным, и пламя стояло ровным высоким столбиком. Данила отошел от Марты шагов на тридцать.
— Горит? — крикнул он оттуда.
— Ну горит, — безучастно сказала Марта самой себе.
— Погасни, — приказал Данила, и огонь исчез.
Марта смотрела на свечу, не веря своим глазам.
«Это какой-то фокус! Так не бывает», — думала она. А когда подняла глаза, Данилы на берегу не было. Она опустила свечу в карман, и ей почему-то стало легче. Ей хотелось спросить его о многом. Например, как его зовут и откуда он. Жаль только, не успела. «Но ведь он обязательно придет сюда завтра», — сказал ей внутренний голос. И, успокоенная, она пошла домой. Все на свете может оказаться непрочным и ненадежным, но он обязательно придет завтра…
На следующий день они встретились на том же месте. И Данила рассказал ей о себе…
* * *
На этот раз рассказ Марты прервал звонок в дверь. Она побледнела и посмотрел на Нину Анисимовну.
— Я загляну в глазок, — пообещала та и с большими предосторожностями на цыпочках вышла в коридор.
Перед дверью топтался Николай Иванович.
— Ну, как вы без меня?
Он на ходу скинул плащ и заглянул в комнату, где лежала Марта. Потом резко обернулся к Нине Анисимовне.
— Нина, — сказал он строго, — судя по тому, как блестят твои глаза, я догадываюсь, что вы тут уже несколько часов болтаете!
Нина Анисимовна виновато улыбнулась. Николай Иванович прикрыл дверь и тихо, чтобы Марта не слышала, зашипел:
— Ты с ума сошла! Ей же нельзя! Скажи еще спасибо, что она пришла в себя! В твоем возрасте уже пора бы понимать, что, если человек заговорил, это еще не значит, что он пошел на поправку. Ты хоть о моих предписаниях не забыла?
Тут раздался звон будильника, и Нина Анисимовна ответила:
— Вот. У нас все по часам.
— Хорошо, теперь иди домой. Выспись хорошенько, и до завтрашнего утра чтобы я тебя не видел здесь. А то ее на ноги поставим, а ты свалишься.
Нина Анисимовна попыталась войти в комнату вслед за Николаем Ивановичем, но он не пустил:
— Иди домой, — произнес он грозно.
Вышло ужасно смешно. Но Нина Анисимовна сдержала улыбку и медленно стала собираться. Первым делом она положила в сумку дневники Марты, которые весь день прижимала к груди. Обернула шарф вокруг шеи, надела плащ и долго возилась с туфлями.