— Нина, — позвал Николай Иванович, — она там что-то хочет…
Марта лежала откинувшись на подушки, бледная, с запавшими глазами.
— Я поговорила с доктором, — сказала она тихо. — Он ничего не гарантирует. Вдруг я не успею… Я прошу вас, помогите детям.
— Вашему сыну? — не поняла Нина Анисимовна. — Вадику?
Марта покачала головой и прикрыла глаза. Они проговорили целый день, но только теперь Нина Анисимовна заметила, насколько это утомило Марту.
— Дети, которые родились у нас там… Вы еще немного почитаете и поймете… Они теперь беззащитны. Но найти их непросто. После того пожара… Я пыталась. Но знаю только, где живет Лариса. Запомните: Лариса Белова.
Марта продиктовала адрес и заставила Нину Анисимовну трижды повторить его.
— Скажите ей: «ТСОНСАПО». И пусть она разыщет остальных и передаст им.
— Это что, по-японски? — удивилась Нина Анисимовна.
— И еще, — Марта не ответила ей, очевидно, каждое слово давалось ей теперь с большим трудом. — В шкафчике на кухне есть одна дверца, которая закрывается на ключ. Там деньги…
Паузы становились все длиннее. Переводя дыхание, Марта закрывала глаза, и Нина Анисимовна боялась, что она их больше не откроет.
— …половину отдайте Ларисе. Это ее. А вторая половина — для Леши… Скажите ей, она поймет. О нем некому позаботиться…
— Так! Это когда-нибудь кончится? — влетел в комнату рассерженный долгим ожиданием Николай Иванович.
Но, едва взглянув на Марту, он махнул Нине Анисимовне рукой, чтобы поскорее уходила, и достал прибор для измерения давления.
— Нет, я все-таки избавлюсь от тебя сегодня! — сказал он, закатывая глаза к потолку, взял Нину Анисимовну под руку и вывел из квартиры. — Домой!
И дверь захлопнулась.
Оставшуюся часть дня Нина Анисимовна провела за дневниками. Теперь она не просто читала про чужую личную жизнь, она была сопричастна тайне. Правда, тайна, как только она оказалась на улице, показалась ей маленькой и не совсем настоящей. На улице сновали машины; нагруженные сумками, возвращались с работы озабоченные женщины; мужчины пили пиво на ходу с такой жадностью, словно делали это не каждый вечер, а в первый и последний раз. Питерская жизнь шла своим чередом, и никому не было дела до маленького клочка бумаги с удивительным знаком, от которого люди сходят с ума или становятся волшебниками. Но, вернувшись домой и задернув шторы, Нина Анисимовна снова почувствовала неодолимое влечение к Алтайским горам, где чудеса соседствуют с трагедиями так тесно, что трудно отличить их друг от друга.
Основная мысль, которую Сеня пытался довести до нашего сознания, проста: мы с ним будем общаться на расстоянии. Я даже отыскала кое-что у Рериха на эту тему: