Эта близость не имела ничего общего с любовью или нежностью. Эта ночь не походила ни на одну из тех ночей, которые мы провели вместе в Ленинграде в нашей общей спальне, неистовство страсти, которую я внезапно испытала, имеет лишь одно оправдание: смерть была так ужасна, что мне любой ценой нужно было утвердиться в этой жизни, доказать самой себе, что я жива.
То, что он изменяет мне с Женей, не имело больше никакого значения. (Не будь он моим мужем, меня вряд ли остановило бы и это обстоятельство.) Я была ранена страхом, и кровь хлестала из раны. Средства в таких случаях не выбирают. А Андрей был средством, способным дать мне возможность выжить… Меня поймет лишь тот, кто закопал близкого человека в лесу, а потом затаптывал землю, чувствуя под ногами его лицо, его руки, его глаза… чтобы никто никогда не явился сюда прочитать над ним молитву…
Страсть моя и вполовину осталась неудовлетворенной и еще долго туманила мне голову. Но потом я пришла в себя и стала прислушиваться к тому, что уже давно говорит мне Андрей.
Он говорил, что теперь мы должны держаться все вместе и слушаться его беспрекословно. Он сумеет избавить нас от наказания… Он так и сказал: наказание. Будто мы все виноваты в смерти Леши. Это меня покоробило, и я бросила что-то насчет людей, разгуливающих в лесу. Я не хотела рассказывать ему. Но он вцепился в меня мертвой хваткой и заставил рассказать все с самого начала, я рассказывала и плакала, потому что он после каждого моего слова обнимал меня и стонал: «Девочка моя родная, разве можно быть такой неосторожной! Ведь на месте Леши могла бы быть ты…» И я почти поверила ему в тот момент…
Он запретил мне уходить далеко от дома и следующим же вечером привез из деревни охотничье ружье. Димке было велено не спускать с нас глаз, пока не выяснится, бродит ли еще в лесу убийца.
Вечера наши проходят все так же. Мы садимся в круг и повторяем за Андреем нараспев слова молитвы. Маша теперь вместе с Галиной легко входят в состояние транса, но, глядя на них, мне не кажется, что это свойство имеет какое-то отношение к возвышению духа, похоже, это действительно такое свойство психики. Теперь я с Андреем согласна. Я во многом с ним согласна, за исключением, может быть, одного. И это очень важно. Мне нужно проверить…
Осень словно холодной водой окатила нас. Все замерзли и простыли. Все-таки горожане не приспособлены к жизни на земле. Здешние дети, как рассказывает Женя, до сих пор бегают босиком и даже насморка не знают. Вот что значит привычка.
В середине дня я сказала Дмитрию, что хочу пойти прогуляться. Обещала далеко не уходить и быть на виду. Но не будет же он караулить меня у окна весь день. Выйдя на поляну, я села на пень под деревом и просидела там довольно долго, пока силуэт Димы не прекратил мелькать в окне. Тогда я поднялась и быстро припустилась к лесу.