Данила что-то кричал им, и они никак в панике не могли разобрать. Он кричал, чтобы вышибали окно, и еще, что, как только выберется, поможет. Комната девушек находилась на втором этаже, но если бы им удалось открыть окно, они смогли бы легко спрыгнуть на землю — не так уж и высоко. Но окно, словно заколдованное, не поддавалось. Сверху доносился вой и тяжелый топот ног Леши. На третьем этаже только одна комната. «Ему не выбраться», — пронеслось в голове у Ларисы, прежде чем все поплыло у нее перед глазами.
Она схватила табурет и швырнула в окно. С улицы доносился далекий звук сирены. «Лешу спасут», — успела подумать Лариса.
— Полина, слышишь…
Но Полина ничего не слышала. Она лежала на полу, в дыму, без сознания. Лариса помнила, как шла к ней… Дым ел глаза и раздирал горло. Она поминутно кашляла. За дверью в коридоре трещало пламя…
— Марта, Марта! — крикнула Лариса, закашлялась и потеряла сознание.
* * *
Лариса очнулась от того, что их водитель Семен осторожно тряс ее за плечо.
— Все, родимая, приехали. Ты б валерьяночки, что ли, выпила…
— Зачем?
— Пока спала, вон, все вздрагивала, да маму звала.
— Маму? — не поняла Лариса и, припоминая обрывки сна, поправила: — Марту, наверно.
Семен был прирожденным спорщиком и хотел было возразить, что не глухой еще, хоть и на пенсии, но вовремя вспомнил, что Лариса у них детдомовская, и осекся.
— Ну как скажешь…
Всю ночь Марта не могла сомкнуть глаз. Рука ныла не переставая. Но как только боль притуплялась, ее охватывала паника. В ее возрасте любая рана — беда, заживает долго. Силы уже не те. Едва Марта приподнималась на кушетке, чтобы встать и выпить очередную порцию лекарства, голова кружилась, а ноги становились ватными и не слушались.
Неожиданность происшествия парализовала ее чуть ли не больше самого ранения. Она ждала угроз, даже, возможно, нападения, но у нее и в мыслях не было, что убрать ее могут без всяких предупреждений, одним выстрелом. Ей стало страшно. Она просчиталась. По какой-то наивной женской глупости, которую так и не сумела до конца вытравить из души, Марта полагала, что если он и не любит ее до сих пор, то… Она ошиблась. Он не станет ни с кем церемониться. Его методы изменились, а стало быть, изменился и он сам. Разлюбил эффекты, идет к цели кратчайшим путем. Она думала, он ее не тронет! Памятуя о старой любви. А он вспомнил о ней первой. Памятуя старое предательство…
Силы таяли… Наваливалось тупое безразличие. Она старая женщина. Кого она может спасти? Кому помочь? Волнами накатывало забытье… Марта приходила в себя от собственных стонов. Лампочка под потолком слепила глаза так, что они слезились. Или это она плакала? Уже не разобрать. Все вокруг заволокло липким густым туманом, похожим на смерть…