Лариса попыталась улыбнуться. В конце концов, она ведь не настоящая невеста, чтобы нервничать, а всего лишь играет эту роль.
— Я вовсе не добивалась…
— Бросьте. Мне ли не знать, — сказала Марина многозначительно. — Признайтесь, вы беременны?
— Нет.
— Тогда — что же?
Женщина показалась Ларисе слишком бесцеремонной. Она таких терпеть не могла.
— Любовь, — ответила она, вскинув голову. — Знаете, это еще случается…
Марина посмотрела на нее с откровенной ненавистью. Чтобы не продолжать неприятный разговор, Лариса вошла в квартиру.
* * *
Поздно вечером, когда все разошлись, Лариса измерила давление Николаю Петровичу и осталась довольна результатами.
— Вот и чудесно! Все наладилось.
— Значит, завтра тебя не ждать? — грустно спросил старик.
— Завтра у меня смена.
— А послезавтра?
— И послезавтра тоже.
— Приходи в выходной…
Лариса улыбнулась, но не ответила. Ей не хотелось подавать надежды. Костя уложил отца в постель и пошел провожать Ларису домой. Ждать трамвая в половине первого ночи они сочли бессмысленным и снова отправились пешком. Ночь была теплая и немного влажная. Похоже, бабье лето все-таки отвоевало город у осени.
Костя с Ларисой молчали. И каждый думал о своем. Она — о том, как пусто и одиноко покажется ей теперь дома после таких приключений. Он — о том, какие слова ей сказать и как, сейчас или потом.
Так незаметно они дошли до ее парадной. И Костя решился… Но Лариса подняла на него глаза, и он мысленно дал себе отбой. Глаза были такими, словно в них отражалась вся скорбь вселенной.
— Боже мой, — вздохнул Костя. — Ты ведь еще час назад смеялась! Что случилось за последние шестьдесят минут?
— Это давно случилось, — голос Ларисы дрогнул. — И потом завтра — на работу. Пора становиться серьезней.
— Еще успеешь, — неопределенно сказал Костя.
— Это нервы. Я совсем расквасилась, — расстроилась Лариса. — Мне все время хочется плакать. Раньше со мной такого не случалось.
И Костя решился: теперь — или никогда.
— Ладно, сейчас я тебе помогу, — сказал он. — Но совсем немного.
— Как психолог? — В глазах Ларисы мелькнула ирония.
«Совсем дитя!» — Костя вздохнул.
— Я сделаю так, что тебе ненадолго станет легче. Хочешь?
— Конечно, — ответила Лариса, и Костя, не теряя времени, тут же нагнулся и поцеловал ее.
— Ну как? — спросил он. — Помогло?
Лариса, спотыкаясь, пятилась к двери, но тоски во взгляде уже не было. Тоска сменилась крайним удивлением. Добравшись до лестницы, она, не оглядываясь, побежала наверх. И до второго этажа соображала плохо. На третьем она отругала себя за ребячество. Он ведь только хотел поднять ей настроение. Переключить ее на что-нибудь другое. И, в общем-то, у него, наверно, получилось бы, не сбеги она так поспешно. На четвертом этаже, приготовив ключи, она думала только о том, что вот сейчас откроет окно на кухне, которое выходит на улицу, помашет Косте на прощание и скажет спасибо. Она ведь не маленькая девочка, чтобы так шарахаться… Лариса посмотрела на дверь и громко вскрикнула…