Я смотрю в зеркало заднего вида и говорю:
– Понятия не имею.
Следующие несколько дней проходят без приключений. Однажды вечером мы играем в карты, и я понимаю: пора заняться Марвом. Дело Ричи, похоже, завершено. Очередь за вторым другом.
Искоса поглядывая на него, я думаю: «Ну и что, черт побери, мне с ним нужно делать?» У него есть работа. Есть деньги. Понятно, что у него самая хреновая машина в мире, но опять же, он не хочет покупать новую! Не хочет на нее тратиться!
Так чего же хочет Марв?
Что ему на самом деле нужно?
С остальными посланиями было проще – я ждал, что ответ придет как-то сам собой.
Однако в случае с Марвом это явно не так, подсказывает интуиция. Ответ – совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Я каждый день вижу его, но прохожу мимо. Не замечаю. Все-таки между «видеть» и «обнаружить» – большая разница.
Да, Марв нуждается в моей помощи.
Но что конкретно я должен сделать?
Пока непонятно.
Так проходят все следующие сутки. В сомнениях. Пришла и прошла новогодняя ночь. Над городом взрывались фейерверки. Какая-то пьяная шваль налепила всякой праздничной фигни на машину – причем, судя по воплям, ребята были абсолютно счастливы. Знаем-знаем, чем кончается такой веселый вечер, – наволочка воняет пивом и перегаром, а в голове плещется тяжелое похмелье.
На этот раз все пошли в гости к Ричи. Я работал и подгадал, чтобы ближе к полуночи заехать и всех поздравить. Родители Ричи тоже дома, все веселятся. Я пожимаю руки Марву, Ричи и Саймону. Целую Одри в щечку. Спрашиваю, как у нее получилось взять отгул. Видимо, просто повезло.
А потом – снова за работу. Дома я оказываюсь под утро, – Швейцар ждет, не ложится. Ну что ж, вот я и вернулся, дружище. Наливаю себе и собаке. Праздник же. И поднимаю тост: «За тебя, мистер Швейцар! Здоровья тебе! Надеюсь, ты и в следующем году меня не покинешь!» Швейцар выпивает (или вылакивает?) и уходит к двери и там засыпает.
К Новому году я отношусь настороженно. А может, я просто не в настроении праздновать – именно в этом году. Наверное, из-за того, что отца с нами больше нет. А без него праздники – Новый год, Рождество – уже не те, что прежде. Понятно, что папа был перманентно пьян и не очень включен в процесс, но мне все равно грустно.
А еще я убираю полотенца из ванной и из кухни – на кухне оно до невозможности извазюканное, кстати. У папы была на это дело идиосинкразия. Суеверие такое, если хотите. Нельзя оставлять ничего сушиться в ночь на Новый год. Офигенное духовное наследие, скажете вы, но это лучше, чем ничего.
К тому же мне не дают покоя мысли о Марве. Я так и не понял, что нужно делать.