Мне все-таки удалось добиться своего.
В ночь на воскресенье я сплю как сурок и просыпаюсь ни свет ни заря. Помню, как читал замечательную, ни на что не похожую книгу – «Таблица всего сущего». Пытаюсь отыскать ее и понимаю: книжка провалилась в щель между кроватью и стенкой. Все еще пробуя нашарить ее на полу, вспоминаю – сегодня же праздник! Все на День Священника! Приходится оставить поиски и встать с постели.
Одри, Марв и Ричи приходят ровно в восемь, и мы отправляемся в церковь. Отец Томас уже на месте, он нервно ходит из угла в угол и бормочет. Видимо, репетирует проповедь.
Прибывает народ.
Друг Марва с бочонками пива и караоке.
Рабочие, устанавливающие надувные горки и батут.
Мы расставляем грили и поручаем Ричи с друзьями стеречь пиво, пока не закончится проповедь.
В начале десятого начинают подтягиваться прихожане, и я понимаю, что забыл про Миллу:
– Слушай, Марв. Поверить не могу, что делаю это. Не мог бы ты одолжить мне машину минут на десять?
– Что?! – По его тону понятно, просто так ключи я не получу. – Эд Кеннеди желает одолжить вечно обсираемый им рыдван?
У меня нет времени на дискуссии:
– Да, Марв, я был не прав. У тебя отличная тачка.
– И?
«Что “и”, черт тебя подери?» – думаю я.
Тут меня осеняет:
– Клянусь больше не говорить про нее гадости.
Марв расплывается в торжествующей улыбке и бросает мне ключи:
– Поосторожней с моим «фордом», понял?
Так, это уже слишком. Марв прекрасно знает, какого труда стоит мне сдерживаться. Но он смотрит и молчит, говнюк. Ждет, не скажу ли чего. Но я храню благоразумное молчание.
– Молодец, все правильно понимаешь, – ехидно говорит он, и я уезжаю.
Милла вся сгорает от нетерпения. Дверь открывается, она выходит, – я даже не успеваю подняться по ступенькам и постучать.
– Привет, Джимми, – улыбается она.
– Привет, Милла.
Я придерживаю дверь, она садится в машину, и мы едем в церковь. В разбитое окно залетает приятный ветерок.
Приезжаем мы без пяти десять, и что же я вижу? Церковь забита людьми под завязку. Даже моя мама пришла – вон, в зеленом платье. Она-то, конечно, здесь не из-за пива. Просто хочет быть в курсе последних событий.
Я с трудом нахожу свободное место и усаживаю Миллу на скамью.
– Джимми, а как же ты? – начинает беспокоиться она. – Где же ты сядешь?
– Не волнуйся, – успокаиваю я пожилую даму. – Где-нибудь да сяду.
Однако это не так-то просто сделать. В результате я присоединяюсь к тем, кому не хватило места, – мы стоим плотной толпой в конце зала.
Все ждут, когда выйдет отец О’Райли.
Часы бьют десять, и колокола заливаются звоном, призывая паству к молитве. Все, абсолютно все – дети, напудренные дамы с сумочками, пьяницы, подростки, прихожане-захожане, неделями не появляющиеся на службе, – благоговейно замолкают.