Восседал Михайло гордо, подбородок держал выше, чем положено по правилам этикета и старался не обращать внимания на снисходительные взгляды и шутки отца - Якима Михайловича, полкового писаря* Гнежинского казачьего полка, и есаула того же полка Войска Его Царского Величества Запорожского, - отца покойной мамы, деда Опанаса.
Это был его второй поход. Первый - в позапрошлом году, но тогда его особо в бой не пускали, воспитатель - дядька Свирид, хватал за шаровары и придерживал в тылу.
* Начальника штаба
Правда, и боев серьезных не было. Так, погоняли слегка копченых, два раза татарский полон отбили, но прибытка большого не случилось. Впрочем, каждый казак по две души посполитых* на своих землях осадил да на чинш перевёл. Семейству же Каширских тогда досталось, вместе с долей деда Опанаса, который последние годы жил бобылем, двадцать четыре семьи хлопов, добровольно (злым языкам, которые говорят - добровольно-принудительно, верить не надо), согласившиеся поселиться в селах у городка Каширы.
Сейчас же, в отместку за нападение в новогоднюю ночь турецко-татарского войска на Сечь, пан кошевой атаман Сечи Запорожской Иван Серко, водил сводное войско на разор Бахчисарая.
Гнежинский полк официально не участвовал в войне, но под предводительством Якима Каширского собралось под три сотни охочих, в том числе и молодой казак полка - Михайло (с разрешения отца, конечно). Он даже искупался по уши, при переходе через Сиваш, чем заслужил уважительный кивок от старого, заслуженного казарлюги, пана Степана Вырвиоко.
Вот здесь повеселились, да! Одних рабов освободили до ста тысяч, многие из которых пожелали осесть на землях освободителей, в том числе и на землях у Кашир. Около трети домов Бахчисарая были греческие и когда казаки в них врывались, то очень часто забывали обратить внимание на православные молитвы хозяев. Если живешь в мире с нашими врагами, значит, и сам заслуживаешь их участи.
Несмотря на то, что Михайло получил два разрыва кольчужки, а так же стрелу, влетевшую на излете в ягодицу с левой стороны и резанную, но хвала Богу, неглубокую рану правого бедра, он был счастлив. И добычу взяли знатную, старшина не один день делила. Отец даже отправил пана Андрея Собакевича, родного брата своей нынешней супруги, вперед на целых семь дней раньше со всеми вызволенными из татарского рабства холопами, пожелавшими закрепиться на землях Каширских, и дюжиной возов добра и военных трофеев. Пусть там жена распорядится, и встречает хозяина. А здесь придется подождать окончательного расчета среди генеральной старшины.