– Трах-тарарах, – сказал Блинчук. – Отставить. Не трах-тарарах, а мать-перемать. Да кто он такой?!
Набис пожал плечами.
– Он местный житель. Я его помню по до Беды. Он был врачом в госпитале.
– Военврач? – после паузы спросил майор Коростылёв.
– В форме я его не видел, – ответил Набис. – В халате видел.
Полковник и майор уставились друг на друга. Майор поправил автомат на коленях. То, что майор взял на выход АК-47, Набис тоже отметил. Не генеральский «укорот», как полковник, не модные «винторезы», как прапорщики из высшего общества, а настоящий 47-й, автомат для инопланетян. Очень интересный скурмач майор Коростылёв. Спиной не поворачиваться.
Умытый влажный рвотный прапорщик вернулся к машине и взялся за пол кузова, глядя на начальство снизу вверх.
– Так кто он непосредственно сейчас? – спросил полковник. – Он опасен?
– Очень, – сказал Набис. – Он живёт внутри Беды. Там все опасны. Там и я опасен, а уж вы насколько опасны, я даже не могу вообразить.
– Ты это, что, разведчик, – сказал Шульцев авторитетно, – хорош тут тьму нагонять. Верно, Сергей Борисович?
– Помолчи, Шульцев, – сказал полковник задумчиво. – И оружие никогда не оставляй.
– Виноват! – воскликнул Шульцев, вскочил в кузов, подхватил свою винтовку, уселся и, несколько изогнув стройный стан под бронежилетом, принялся выглядеть насколько мог молодцевато.
– Товарищ прапорщик, свою рвоту надо убрать, – сказал Набис. (Шульцев вызверился на него, как прапорщик на солдата.) – За туалетом есть швабра и бочка с водой. Специально для этих целей.
– Я не понял! – сказал Шульцев.
– Так заведено, – сказал Набис. – Необходимость. Внутренний порядок. Прячь своё дерьмо от Зоны. Дерьмо в Зоне и укусить может.
– Товарищ полковник! – обратился Шульцев к товарищу полковнику как к отцу родному.
Блинчук резко почесал бритую макушку и посмотрел в сторону Земли. Вот сейчас Чингачгук и заметит, что у него свинтили вышку, подумал Набис. Самый подходящий момент. И начнётся скандал хором. И в самый разгар возникших на почве личной неприязни неуставных отношений подойдёт Папаша с Яночкой. Но как он вообще не замечает, что мы из осени попали в лето?!
– Как вас по имени, товарищ проводник? – спросил полковник. – Я слыхал… Набис?
– Это кличка. Здесь принято.
– Кличка. Хорошо. Так как же?
Сейчас я назовусь, и Шульцев скажет «Да пошёл ты на хер, Сергей!» И я его убью. И уйду жить к Папаше. И буду жить быстро и долго.
– Хорошо, не хотите – не надо, – сказал Блинчук, по итогам молчания Набиса что-то решив. – Шульцев, прибери за собой. Потом разберёмся, что здесь устав, а что подъёбка. Бегом.