– А тут дети играли! – обвиняюще объявил Харон. – И ногой в сандалии на него?! Долбанные бракуши.
Все закивали, загомонили.
– Андреич, дай хоть дырявое-то колесо тебе поможем кантовать, – сказал лейтенант Мальский с истовостью. – На запаску не претендуем, но хоть дырявое-то! Причаститься позволь!
– Прочь руки от моей машины, – пробурчал Харон и, прислонив колесо к бамперу, отправился за запаской за кабину. Крюк он унёс с собой.
– Ну, в общем, я сменился, – внятно для всех объявил Набис, закинул пулемёт за спину – для создания видимости беспечности, закрепил рюкзачок на груди повыше, козырнул общим манером и пошёл по направлению к Волжскому, далее Москва. Он почти сразу перестал слышать людей сзади, потому что растревоженное зеркало ещё полоскало, как американский флаг на Луне, и он вошёл в изгиб звуко-воздушной шторы. Зато ясно услышал грохот дождя, до которого было направо тоже метров двести, и он, дождь, был за очень массивным зеркалом. Редкий выхватил Набис сеанс на спецэффект… Со звуком в Зоне вообще жуткие вещи происходят, но на «нейтралке» тоже бывает интересно. Стругацких бы сюда, действительно, книжки писать, подумал Набис. Или моего, действительно, Лемушку, семьсот шестьдесят две страницы, издательство Кишинёв.
Ладно. Наряд скинули. На полтора часа раньше. Теперь надо, неспешно идя, подумать.
Исходя из сегодняшних наблюдений, с высокой долей точности Набис предполагал, что, после лекции в «Трубах», Мавр с Гриней (сынком-гогочкой пропавшего без вести замначальника капустинского Военторга, ещё в школе Набис с него по рублю в неделю стрясал) выйдут в город, в район госпиталя. За «кактусами». По времени последнего появления у институтских живого «кактуса» получалось очень хорошо. Пора за новым живым.
Учёные свято блюли анонимность нелегальных поставщиков особо фантастических ништяков, собирая между собой на покупку со своих фантастических зарплат, но Набис не сомневался, что вычислил, наконец, «кактусоноса» верно. Как озарило же! Искали и вычисляли его давно. Разумеется, Мавр был в пятёрке основных подозреваемых, но никто его не мог ущучить. Петрович прошлой зимой затеял подсчитывать на школьной доске над стойкой рейтинги трекеров не за этим ли, интересно? Анонимная графа «Госпиталь – Кактусы» венчалась знаком бесконечности, бесплатная кормёжка и тридцать патронов в «Двух Трубах» полагались «бесконечнику», но никто в авторстве «кактусного» трека не признавался. Прошлый комендант Зоны с начальником милиции Беженска тоже пытались вести следствие. Тоже безуспешно. Учёные, научённые, молчали насмерть, а посредников либо не было, либо были умные. Сами трекеры о нычках и ништяках друг с другом-то не разговаривали, не то что со следователями. Как ты заставишь, как прикажешь даже и подчинённому тебе контрактнику описать в точности трек с многотысячным ништяком в концевой нычке, если трекер не хочет делиться? Никак. Трекер сходил в ад только что, что ему начальник.