Каждый раз, когда он отчитывает меня, я сосредотачиваюсь на форме его полных губ, формирующих слова. На том, как они звучат произнесенные его глубоким голосом. Знания усваиваются с трудом, когда твой профессор по анатомии на занятиях говорит о человеческом теле, и ты используешь его тело как образец.
Дерьмо, у меня дрожат ноги, когда я пытаюсь сохранить равновесие в небольшом пространстве крошечного туалета. Вспышка турбулентности немного встряхивает меня, и я мгновенно теряю сосредоточенность на процессе. Но потом вспоминаю слова, которые сказал мне Хьюстон за пять минут до того, как я пошла в туалет этого самолета, чтобы прикоснуться к себе.
Мы сидели бок о бок, его мускулистая нога касалась моей, наши предплечья находились на подлокотниках на расстоянии волоска друг от друга. Его челюсть, украшала легкая щетина, и я не могла перестать смотреть на него. Мне хотелось к ней прикоснуться чтобы почувствовать, мягкая ли она. Узнать, царапала бы она чувствительную кожу на моих бедрах, или нет.
От стюардессы не было никакой помощи. Ну, только что то, что она ставила на мой поднос эти восхитительные, крошечные бутылочки водки. Так что я пила. Одну бутылочку, за другой. Все это время наблюдая за ним, сосредоточенным на кожаной записной книжке в которой он что-то писал. У него очень красивые руки. Руки, которые способны спасти чью-то жизнь. Очевидно, эта мысль привела меня к желанию узнать, как они будут ощущаться на моей груди. С алкоголем, курсирующим по моим венам, мое воображение разыгралось, как и в любое время, когда я была рядом с профессором Дейлом. Я не могла это остановить. В моей фантазии, он сейчас записывал безнравственные вещи, которые хотел бы со мной сделать. Затем он наклонился, его теплое дыхание обдуло мою щеку: «Не слишком напивайся сейчас. Я бы не хотел воспользоваться твоим опьянением».
Мой взгляд застыл на его темно-карих глазах, и он слегка засмеялся.
Моя киска пульсировала от возбуждения, и я извинившись, одержимая определенной потребностью, понеслась в туалет.
Вы наверное думаете, что я идиотка, у которой не было секса целую вечность. Нет, скорее вы подумаете, что я шаловливая маленькая нимфоманка, которая, как вы можете видеть, фантазирует о том, чтобы быть его. Я имею в виду: «Эй, привет, я здесь мастурбирую!» Но, к сожалению, я ни та, ни другая.
Все, что я понимаю, это… я пьяна. Достаточно пьяна, чтобы признаться себе, что я испытываю вожделение к профессору Дейлу. Он может быть мудаком, но он гениальный мудак, и меня это заводит.
Опираясь плечом о стену, мои пальцы быстрее трут клитор, и я использую для вдохновения сцену нашей посадки на самолет. То, как глаза Хьюстона сверлили меня; узкий проход между рядами сидений; и его твердое тело, прижатое к моему, пропускающего пассажира вперед; его сильная рука прожигающая кожу на моей пояснице, когда направляла меня к нашим местам.