Один итальянец принес мне письмо от моего друга Балетти. Он рекомендовал мне подателя письма, которого он назвал синьором Константини, уроженца Виченцы, который приехал в Лондон по делу большой важности, о котором он мне расскажет. Он просил меня быть ему по возможности полезным. Будучи единственным судьей и единственным арбитром в области своих возможностей, я сказал г-ну Константини, что весьма уважаю друга, который мне его адресовал, и что он, соответственно, может на меня рассчитывать.
– Месье, – сказал мне он, – я прибыл в Лондон вчера вечером и, истратив в долгом пути все деньги, что у меня были, остался на данный момент лишь с двумя гинеями, но я знаю, что здесь моя жена, она богата, и мне нетрудно узнать, где она живет. Вы знаете, что как муж я являюсь хозяином всего того, что она имеет.
– Я об этом ничего не знаю.
– Вы не знаете законов этой страны?
– Не знаю.
– Досадно; но это не меняет дела. Я собираюсь идти к ней завтра и отправить ее на улицу в том платье, что на ней, и не более того, потому что вся ее мебель, ее одежда, бриллианты, все наконец, чем она владеет, – мое. Осмелюсь ли я просить вас быть со мной, когда я разыграю эту прекрасную сцену?
Весьма удивленный этим делом, и еще более предложением, я спросил у него, рассказал ли он о своем деле моему другу Балетти. Он отвечал, что не говорил об этом никому, и что я первый, кому он открылся.
Я не мог принять его за сумасшедшего, потому что он совершенно не производил такого впечатления, и видя, впрочем, что вполне возможно, что закон, на который он ссылается, может существовать в Англии, я лаконично ему ответил, что не чувствую себя расположенным секундировать ему в его предприятии, что, впрочем, полностью не одобряю его, по крайней мере, если его супруга не украла у него все свое имущество, которым она, согласно тому, что он мне сказал, владеет в настоящий момент.
– Нет, месье. Она украла у меня только мою честь и покинула меня, не имея ничего, кроме своего таланта. Она поселилась здесь и сделала большую карьеру. Разве я неправ, собираясь всем завладеть, ведь это будет только для того, чтобы ее наказать и отомстить за меня?
– Это может быть, но, поскольку вы кажетесь мне человеком здравомыслящим, я спрашиваю вас, что вы подумаете обо мне, если я ни с того ни с сего соглашусь стать вашим компаньоном в деле, которое, вопреки вашим резонам, нахожу жестоким. Добавьте к этому, что, может быть, я знаком с вашей женой, и даже, что я являюсь ее другом.
– Я вам ее назову.
– Прошу вас промолчать, хотя я и не знаю никакой м-м Константини.