Я присоединяюсь к девицам, и моя племянница принимает мою руку, смеясь от души над тем, как офицер рассыпает комплименты Марколине, которая не понимает ни слова из того, что офицер-француз ей говорит, а он не может этого знать, потому что не дал ей времени об этом сказать.
– За столом, – говорит мне племянница, – мы хорошо посмеемся; но что мы будем делать на фелуке?
– Мы отправляемся. Молчи.
– Отправляемся?
– Немедленно.
– Вот это да!
Мы заходим на фелуку, и офицер, очарованный моей красивой коляской, принимается ее изучать. Я тихо говорю хозяину барки, что хочу немедленно отчалить.
– Немедленно? Но аббат и ваш секретарь пошли пройтись, и два из моих матросов тоже.
– Это неважно. Они придут в Антиб пешком; здесь только десять лье; я хочу отправляться, говорю вам; поспешите.
– Этого достаточно.
Он поднимает цепь, и фелука отчаливает. Ошеломленный офицер спрашивает у меня с глупым видом, что сие означает.
– Это означает, что я направляюсь в Антиб; и я увожу вас туда со всем моим удовольствием.
– Вот это развлечение, из самых забавных… Но вы шутите.
– Это в самом деле так, и ваша компания нам очень приятна.
– Проклятие! Верните меня на землю, потому что, дамы, извините мою невежливость, но у меня нет времени ехать в Антиб. Это будет в другой раз.
– Верните же месье на землю, – говорю я хозяину, – так как наша компания ему не по вкусу.
– Это не так, клянусь честью, потому что эти дамы очаровательны, но вы понимаете, что принц будет вправе рассердиться на меня, потому что думает, что я договорился с вами насчет того, чтобы предоставить ему это развлечение, и это не может его не огорчить. Что он скажет? Но что касается меня, я тут совершенно ни причем. Прощайте, дамы и месье.
Марколина была удивлена и, ничего не понимая, не могла над этим посмеяться, но моя племянница держалась за бока, так как ничего не могло быть комичней, чем тон, с которым офицер воспринял случившееся.
Клермон предложил нам обед, как нельзя более деликатный. Все вызывало у нас смех, особенно то комическое удивление, которое Пассано и мой глупый брат должны были испытать, придя обратно и не найдя там фелуки. Я не сомневался, что увижу их завтра в Антибе.
В четыре часа мы миновали Ниццу и в шесть пристали в Антибе. Клермон позаботился перенести в мои комнаты все с фелуки, отложив на завтра обустройство моей коляски. Мы поужинали очень весело и с большим аппетитом, как всегда после моря, где самый воздух возбуждает желудок. Марколина, слегка опьянев, легла в кровать и сразу заснула, и моя племянница сделала бы то же самое, если бы я не поймал ее на слове с той нежностью, что придает красноречию любовь. Она согласилась, не отвечая мне, но с видом полнейшего удовлетворения.