Я пошел ко второму адвокату, старику, вызывающему почтение своей внешностью и, даже более, своей осмотрительностью. Выслушав все мое дело, он сказал, что он возьмется за него, и что рассмотрение будет в тот же день, как он представит мою жалобу. Я сказал ему, что следует поторопиться, потому что, как я узнал от адвоката клеветника, обвинение будет представлено послезавтра.
– Это не должно послужить основанием для нашей спешки, потому что вы не должны злоупотреблять доверительностью, оказанной вам моим товарищем. Мы должны торопиться, потому что этого требует природа этого дела. Prior in tempore potior in jure[8]. Осторожность диктует необходимость атаковать врага. Приходите, пожалуйста, сюда в три часа пополудни.
Я оставил ему шесть луи, и он сказал, что выдаст мне счет.
Я пришел туда после обеда, чтобы прочесть жалобу, которую нашел правильной, и направился затем к м-м д’Юрфэ, где оставался четыре часа, строя пирамиды, чтобы успокоиться; несмотря на дурное настроение, я вынужден был смеяться над рассуждениями, которые она вела по поводу своей беременности, уверенности, что она ощущает, замечая соответствующие симптомы, и страданий, от которых она умрет, так как не может не посмеяться над всем тем, что будут говорить парижские ученые по поводу ее родов, которые сочтут весьма необычными в ее возрасте.
В «Парке» я нашел Марколину грустной.
– Ты сказал мне, что мы пойдем в комедию, и я тебя ждала. Не нужно заставлять меня ждать.
– Ты права. Пардон, сердце мое. Важное дело задержало меня у м-м д’Юрфэ. Развеселись.
Мне это было необходимо, так как это дело меня выводило из себя. Гнев оказывал на меня такое же действие, как любовь. Я очень плохо спал. На следующее утро я пошел к адвокату, который сказал, что моя жалоба находится сейчас в канцелярии полицейского лейтенанта.
– Мы не можем, – сказал он, – ничего сейчас делать, потому что, не зная, где он находится, мы не можем вызвать его в суд.
– А нельзя ли сделать так, чтобы полиция постаралась его обнаружить?
– Вы вполне можете это сделать, но я вам этого не советую. Смотрите, что из этого будет. Обвинитель, обнаружив самого себя обвиненным, должен будет думать о том, чтобы защищаться самому и подтвердить свои обвинения. Если он не появится, мы добьемся, чтобы его объявили отсутствующим, со всеми наказаниями, полагающимися клеветникам. Его советник сам от него откажется, если он не объявится, как вы.
Немного успокоенный этим адвокатом, я провел весь день у м-м д’Юрфэ, которая должна была уезжать завтра; я обещал быть у нее в Париже, как только разделаюсь с несколькими делами, которые надо решить. Ее главный принцип был уважать мои секреты и никогда мне не мешать. Марколина, которая скучала в одиночестве в продолжение всего дня, только вздыхала, когда я пообещал ей, что теперь буду принадлежать только ей.