На следующий день мы выехали на рассвете, причем Бетти поместилась на коленях у Б.М.; но англичанин смог сдерживать нетерпение, от слишком медленного движения коляски, только до Аквапенданте. Мы согласились, что лучше взять почтовых, наняв до Рима коляску кароссино, где имелось место для четверых, и куда я велел привязать мой чемодан. Мы проделали, таким образом, за двенадцать часов дорогу, на которую нам потребовалось бы три дня, если бы мы двигались в той же коляске. Мы прибыли на место на рассвете, и как только оказались на заставе, я предъявил начальнику таможни нотариальный акт, чтобы забрать чемодан Бетти. Он сказал, после проведенных формальностей, что позаботится отправить его в ту гостиницу, которую мы ему укажем, и это было сделано на следующий день. После довольно вежливой проверки, которую проделали два служащих с моим чемоданом, почтальон отвез нас в гостиницу напротив церкви Св. – Карло, где, велев выгрузить мой чемодан в отдельную комнату, я попросил сэра Б.М. оставаться спокойно ждать, в уверенности, что утром я окончу все дело, и что мы пообедаем вместе, вполне довольные. Он ответил мне, смеясь, что пошел спать.
Я направился прямо к барджелло (начальнику полиции). Барджелло в Риме это человек, который многое может, решает множество разных дел, и весьма быстр в их решении, он все четко понимает, и просители не боятся к нему обращаться за защитой. Он к тому же довольно богат, живет с некоторой роскошью и имеет в значительной мере поддержку со стороны кардинала викария, губернатора Рима и даже Святого Отца. Попросив закрытую аудиенцию, я сообщил ему обо всем деле, не скрыв никаких подробностей. Я закончил, сказав, что требуется, чтобы мерзавца заключили в тюрьму, с тем, чтобы он вышел оттуда, только будучи изгнанным из Рима.
– Это будет только справедливо, – сказал я ему, – и вы видите, что все будет проделано законным путем, но, поскольку я тороплюсь, я хочу вас просить взять все на себя и, чтобы вы могли ускорить расследование, я передам вам пятьдесят экю на расходы на юстицию.
Он попросил сразу у меня обменное письмо на три тысячи экю и все то, что было в маленьком чемодане авантюриста, включая и письма. Я дал ему обменное письмо, под расписку, а относительно содержимого чемодана сказал, чтобы послали за ним в нашу гостиницу к часу. Он заверил меня, что все будет сделано в течение дня, как только тот будет приведен к нему, в присутствии кого-нибудь из доверенных лиц, кого я ему назвал. Он уже знал, что тот поселился у Роллана, и что он побывал на таможне, чтобы получить чемодан. Он засмеялся, когда увидел, что я удивлен тем, что он все знает. Он сказал, что это дело достаточно важное, чтобы отправить того в Чивита Веккиа (на галеры), если нам угодно будет дать сотню экю вместо пятидесяти, и я ответил, что это вполне возможно. Он был рад узнать, что лошадь тому не принадлежит; он сказал мне, наконец, прийти к нему в девять вечера, и что у него наверняка будет что сказать мне нового. Я обещал ему прийти вместе с англичанином, что ему понравилось.