– Вы напрасно поклялись, – сказал я ей. Ваш отец знает об этом больше, чем вы.
– Как? Вы меня видели? Где же?
– В церкви Соледад, придя туда принять святое причастие и выходя после мессы из церкви, вместе с вашей маленькой кузиной, с которой вы встретились у дверей. Я следовал за вами издалека, и вы можете догадаться об остальном.
Донна Игнасия была растеряна, хотя ее отец и торжествовал и восхищался своей проницательностью. Он сказал, что идет на los toros[18], что день чудесный и что туда следует идти рано, потому что там будет весь Мадрид. Я там никогда не был, он посоветовал мне пойти и сказал дочери, чтобы пошла со мной. Она спросила меня нежно, приятна ли будет мне ее компания. Я ответил, что да, но с условием, что она приведет с собой свою кузину, потому что я влюблен в нее. Ее отец разразился смехом; дочь сказала, что верит этому; она пошла за ней, и мы пошли в большой амфитеатр за воротами Алькала, где давали это замечательное жестокое зрелище, любимое нацией. Не следовало опаздывать. Почти все ложи были или заняты, или арендованы. Мы вошли в одну, где были только две дамы, из которых одна, та, что заставила меня рассмеяться, была та самая герцогиня де Вилладариас, которую мы видели накануне в церкви «де Атоша». Мои девицы сели, естественно, впереди, а я – на более приподнятой скамейке как раз позади герцогини, у которой голова получалась между моих колен.
Она поздравила меня по-французски по поводу счастливого случая, который свел нас в церкви и теперь, на спектакле. Донна Игнасия была перед ней, она расхвалила ее, спросила у меня, любовница ли она мне или жена, и я ответил, что это красавица, по которой я напрасно вздыхаю. Она смеется, не хочет этому поверить и начинает разговаривать с донной Игнасией, высказывая ей самые милые вещи о любви, предполагая ее столь же опытной, как она. Она говорит ей на ушко, та краснеет, герцогиня пылает, она смеется от всего сердца, говорит мне, что это самая прекрасная девушка Мадрида, что она не спрашивает у меня, кто она, но будет счастлива, если я захочу прийти к ней на обед в компании с этой очаровательной девушкой. Я обещаю ей это, потому что, не могу поступить иначе, но избегаю просить ее назначить день. Она заставляет меня, однако, пообещать ей прийти с визитом завтра в четыре часа. То, что меня пугает, это, что она говорит мне, что будет одна. Это означает рандеву, по правилам и по форме; она была красива, но слишком знаменита, мой визит наделал бы слишком много разговоров. Начался бой, и воцарилось всеобщее молчание, потому что этот спектакль приковывает к себе внимание всей нации.