Аэлита проворно перелезла к нему на сиденье и похлопала по спине.
— Так лучше? — спросила она с беспокойством.
А Москвичев чуял, как в висках стучит разогнавшаяся кровь, и мучительно искал оправдание аморалке. Он давно не был с женщиной… Он не женат… Был, но Дарья погибла в экспедиции за Слепое Пятно… И почему он вообще должен оправдываться?! За что? И перед кем?
Аэлита нежно погладила его лысеющую голову, прижала к себе, и Жерар Николаевич, пугаясь порыва и стыдясь, неловко обнял женщину. Ему было очень неудобно, сильно напрягалась спина, но услада близости щекотала центры удовольствия еще сильнее.
Аэлита жарко дышала в ухо Жерара Николаевича, а он возблагодарил в это счастливое мгновенье и ответственных лиц, уславших его на Алту, и флагмана, назначившего его уполномоченным, и даже себумов, затеявших войну. Иначе не обнимать бы ему эту прекрасную женщину, не целовать ее губы, мчась над марсианскими пустынями, теперь засаженными и засеянными…
2. Борт малого атмосферного крейсера «Дюранго»
…Корабль шел с тройным ускорением, но в отсеках этого не чувствовалось — гравикомпенсаторы функционировали нормально и гасили избыток тяжести. В два часа по БВ в каюту флагмана постучали, и вошел Козелков. В руках у него была карточка радиограммы.
— Радиограмма с Марса, флагман, — капитан-командор протянул бланк Середе, и тот прочитал следующее:
ЭКСТРЕННАЯ. Д-СВЯЗЬ. МАРС, БОЛЬШОЙ СЫРТ, СПЕЦУПОЛНОМОЧЕННЫЙ МОСКВИЧЕВ — ФЛАГМАНУ КОСМОФЛОТА СЕРЕДЕ.
ПАЦИ СПРОВОЦИРОВАЛИ БЕСПОРЯДКИ В ЕВРАЗИЙСКОМ И ЕВРОАМЕРИКАНСКОМ СЕКТОРАХ ОСВОЕНИЯ, ПОДНИМАЮТ ШОХО НА ВОССТАНИЕ. ЗАЯВЛЕННЫЕ ЦЕЛИ — ПОЛНАЯ НЕЗАВИСИМОСТЬ МАРСА И ВЫХОД ИЗ СОДРУЖЕСТВА ЗЕМЛИ. ПРОШУ ОКАЗАТЬ СРОЧНУЮ ПОМОЩЬ В ПОДАВЛЕНИИ МЯТЕЖА. МОСКВИЧЕВ.
— И тут паци нагадили! — хмуро произнес Середа. — Ну что ты будешь делать… Ладно, Павел. Давай, поворачивай оглобли, надо будет марсианам мозги вправить!
Марс не кутался в меха роскошных циклонов, как Земля. Его негустая атмосфера была ясной и несла лишь отдельные тучи, порой затягивая пустыни ячеистыми облаками.
Озеро Маринер блестело сильно разведенной лазурью, темный треугольник Большого Сырта совершенно терялся под синими и фиолетовыми пятнами растительности. Южное море отсвечивало дымчатым опалом, протяженные озера, которые шохо гордо называли Северным океаном, были так мелки, что сквозь воду просвечивало дно.
Штабной отсек постепенно наполнялся народом. Григорий Збинский, затянутый в черный с серебром комбез, сидел по правую руку от Середы, изо всех сил удерживая на лице выражение вежливой скуки. Дескать, плавали — знаем…