Паспорта нету?
Гони монету.
Монеты нету?
Садись в тюрьму.
Но был и happy end:
Он паспорт вынул,
По морде двинул,
Пошел по Невскому гулять.
Это про меня. «Цыпленок жареный» – хороший человек, не в пример «жареному петуху», который пребольно клюется.
Прилавки изобильны, Северная столица сияет огнями. Не бродит по оснеженным улицам оборванный ветеран с медведем, не впряглись в салазки с обледенелой бадьей трое босоногих ребятишек. Как русофоб я разочарован. Напрасно хожу по продуктовым магазинам, чтобы убедиться, как стало плохо. «А это у вас есть? А то у вас есть? И хам… хам… хамончик есть?» – от ярости я заикаюсь подобно экзаменатору, который тщетно старается засыпать студента. «А у нас как в Греции», – хитро смотрит на меня продавщица. Даже погода стояла солнечная, теплая, тротуары сухие. Налицо все приметы культурного ренессанса. В к/т «Аврора» утром «Левиафан» – судя по сеансу, детский утренник, вечером «лучшие постановки произведений Шекспира». В Большом зале Филармонии выступают Бухбиндер, Познер, другие выдающиеся деятели культуры. Со всех афиш тебе улыбается Темирканов – а не Гергиев. Лично мне приятно.
«Сегодня я слышу разное о Темирканове, главным образом подтверждающее ту незыблемую истину, что “главных дирижеров надо душить в зародыше”. Однако тот Темирканов, которого я знал, никаких иных чувств, кроме признательности, во мне не вызывает. За несколько дней до отъезда – старта моей ракеты – мы столкнулись на Невском, лицом к лицу, в двух шагах от Филармонии. Я не знал, как он себя поведет, к тому же он был не один. На мой полукивок он остановился, спросил, скоро ли я уезжаю, и на прощание обнял меня – лепрозорника. Такое не забывают» («Убийство на пляже»).
Двоих из моих однокашников должность сделала верноподданными. Оба расписались в получении Крымского полуострова. Первый, на иждивении которого небольшой зоопарк, декламирует в свое оправдание: «О если я утону, если пойду ко дну, что станет с ними, с больными, с моими зверями лесными?» Со вторым давно не встречался, так и слышу его мат высотой с Эмпайр-Стейт-Билдинг – по адресу отнюдь не тех, кто в нем обретается. Но что поделаешь, когда времена римских-корсаковых, глазуновых, серовых, репиных, стасовых прошли[5]. Он не может подводить людей.
КВЧ – культурно-воспитательная часть – дает о себе знать, куда ни плюнь. Повсюду в метро: «Давайте говорить как петербуржцы!» – и фотография собирательной Матвиенко. Попробовал бы кто-нибудь в петербургской гимназии сказать «давайте» – учителю. Окромя дворника, евстевственно: «Давайте, барин, посвечу…» Слева в столбик правильно, справа перечеркнуто. «Место зáнято (а не „заня́то”). Все пóдняты по тревоге. Сообщение пéредано. Я сорвалá объявление. Я отозвалá свое заявление. Незаконно осуждённый».