тело и сердце состоят из пяти элементов: «О сын благородной семьи, эти царства
существуют не где-то вовне, они вмещаются в четырех сторонах твоего сердца, а его
центр — пятое царство». И еще: «В основе религии ацтеков <...> лежит
фундаментальная идея четырех главных точек и центра, расположенного над или под
ними, что вместе составляет пять». Или в вудуизме: «Число пять есть пересечение
четырех путей плюс распахивание двери, которая сама есть точка пересечения, миг
прихода и ухода».
2
Число девять встречается в кельтской традиции столь часто, что его называют «северным
аналогом священной семерки» культур Ближнего Востока. Брикрен был не единственным
подданным, выстроившим для своего короля палаты из девяти комнат. В валлийских
законах, например, говорится, что крестьяне должны строить для короля девять домов, а
собственный дом крестьянина должен состоять из центрального зала и восьми других
помещений. В произведениях Гутора Глуна (XV в.) постоянно упоминаются дома,
состоящие из девяти малых домов, или отдельных покоев, и это подтверждает
существование валлийской традиции, согласно которой законченный дом должен
включать в себя девять элементов. В качестве альтернативы более популярному
четырехакровому участку в валлийских законах иногда говорится о земельном наделе,
состоящем из восьми акров (erwau) плюс сама усадьба. В Ирландии есть примеры
королевств, состоявших из девяти кантредов (округов, включающих сто населенных
пунктов).
Кроме спорадических упоминаний подобного рода и подразделения четвертин на
осьмины, восьми-девятичастная концепция мироустройства не наложила отпечатка на
территориальное деление кельтских стран, однако число девять обнаруживается в
кельтских преданиях настолько часто, что нельзя не привести хотя бы несколько
примеров такого рода. Мы уже говорили о девяти орехах мудрости, которые растут у
истока семи главных рек Ирландии. Есть также повесть о чудесном дереве, которое
растет сверху вниз, как перевернутый скандинавский Иггдрасиль. У него девять ветвей,
из которых верхняя — самая красивая, и в его ветвях чистые белые птицы внимают
напевам, которые там слышны. Эта повесть аллегорически интерпретируется уже в духе
христианской традиции дерево — это Христос, девять ветвей — девять небес, а птицы