выбирали для нее ель.
– Открой его, – она взволнованно прыгает вверх и вниз.
Я осторожно отлепляю скотч, один кусок за один раз, хотя хочу развернуть
упаковку одним целым куском.
– Зак, – хихикает она. – Ты издеваешься надо мной?
Я качаю головой.
– Нет, я всегда так разворачиваю подарки.
– Поторопись. Я не могу больше ждать, – она снова подпрыгивает вверх и вниз.
Мои глаза стреляют по ней и впитывают ее нетерпеливое выражение лица. Я
скольжу своим пальцем под шов и срываю упаковку.
– Да, – визжит она, хлопая в ладоши. Я улыбаюсь и сдираю оставшуюся часть,
бросая ее на пол. Возможность видеть, ее такой взволнованной, стоит охватившей меня
тревоги из-за бессистемно разорванной бумаги. Я снимаю с коробки крышку и нахожу
простую черную кружку, зарытую под белой бумагой. Взяв кружку в руку, я ее изучаю,
поворачивая из стороны в сторону. На ней ничего не написано. Я смотрю на Лану и
обращаю внимание на то, что она прикусывает свою губу, стараясь не рассмеяться.
– Почему у меня такое чувство, что ты прямо сейчас меня разыгрываешь? –
сомневаюсь я.
Она пожимает плечами, сложив руки перед собой.
– Не знаю. Тебе не нравится кружка? – слишком невинно спрашивает она.
– Мне она нравится, потому что ты ее выбрала.
– Ты милый. Позволь мне показать тебе, что в этой кружке особенного, – она
протягивает руку. Я передаю ей кружку, и она направляется в сторону кухни. Включает
горячую воду, ждет, пока вода нагреется, а затем наполняет кружку. Тепло превращает
черный цвет в белый, на котором проявляются образы зомби. Их кровавые руки прижаты к
кружке, словно они находятся внутри нее, запертыми в ловушку.
Я улыбаюсь.
– Эта кружка эпична. Я буду каждый день пить из нее свой кофе – наклонившись,
я целую ее в макушку и вдыхаю запах ее мягких волос. Моя грудь сжимается из-за всех
пробуждаемых этим действием эмоций.
Именно поэтому люди так сильно любят дарить и получать подарки. Теперь я
знаю, что упускал все эти годы.
Мы с Ланой смотрим марафон «Ходячих мертвецов», лежа на диване. Я никогда
не проводил Рождество, делая что-то, что бы мне так сильно нравилось. В моем доме
праздничные дни всегда были заполнены напряженностью и насилием.
Она тянет мою руку вокруг своего плеча и прижимается к моему боку. Когда она
мне улыбается, то моя грудь сжимается, а когда я смотрю на нее сверху вниз, то мое
сердце бьется с перебоями.
– Я надеюсь, что ты не против обнимашек. Мне холодно, и я слишком ленива,
чтобы пойти за одеялом, – говорит она, а потом хихикает. Ее сладкий смешок звучит так,