Ее ногти впиваются в мою грудь, когда ее киска стискивается. Ее рот
раскрывается.
– Зак, – стонет она.
– Посмотри на меня, – приказываю я, нуждаясь в том, что бы увидеть ее глаза.
Голубые.
Я толкаюсь так глубоко, как могу, изливаясь в ее тугую киску.
Апельсиновый сок ощущается сладостью на моих вкусовых рецепторах, но он не
такой сладкий, как девушка, сидящая напротив. Ничто не может быть слаще ее киски. Я
улыбаюсь и ставлю стакан на стол, в шести дюймах слева от тарелки. У меня такая
привычка с тех пор, как я был ребенком. Я помню, как пролил свой напиток за ужином, и
мой отец надрал мне за это задницу. И тогда я понял: если стакан ставить достаточно
далеко от тарелки, то я не смогу задеть его рукой.
– Из-за чего ты улыбаешься? – спрашивает Лана.
Я тянусь через стол и беру ее за руку.
– Я просто счастлив, что ты здесь со мной, и что даешь нам шанс быть вместе.
Официантка нас прерывает, ставя наш заказ перед нами.
– Спасибо, – бормочет Лана, а затем накалывает на вилку кусочек яйца.
– Как идет работа? – спрашиваю я.
– Мне нравиться работать в «К.Д. Инвестигейшнс». Кайл с Дереком хорошие
парни и с ними легко работать.
– А что тебе больше всего нравится в твоей работе? – я накалываю на вилку
небольшой кусочек блинчика и макаю его в кленовый сироп.
– Больше всего удовольствия я получила, когда работала над воссоединением
давно потерянного брата и сестры. Они пятнадцать лет друг друга не видели. Это было
действительно волнующим и трогательным.
– Я никогда не делал ничего по-настоящему удивительного, вроде этого. Моя
работа не приносила мне такого удовлетворения. Но хорошо оплачивалась. Когда-нибудь,
я хотел бы узнать, каково это, делать что-то бескорыстно, – я провожу рукой по волосам. –
Я просто не знаю, буду ли когда-нибудь таким парнем, – смотрю на Лану и обнаруживаю,
что она наблюдает за мной. – Хотя, хочу им стать.
Я очень близок к тому, чтобы полностью обнажить свою душу. Надеюсь, что она
видит это.
– Я думаю, что ты в прекрасном месте твоей жизни. Ты можешь делать все, что
хочешь, и прямо сейчас не должен останавливаться на чем-то одном, – успокаивает она
меня. – Расскажи о своей семье, – она застает меня врасплох.
Я не хочу говорить о своей семье, но знаю, что не могу этого всегда избегать.
– Мой отец не был хорошим человеком. Он был жесток по отношению к моей
матери и ко мне. Самое худшее досталось моей матери. Я не помню времени, когда он не
был зол, – я смотрю в глаза Ланы. Она слушает, на ее лице нет никакого суждения. – Я