Семелесов пытаясь скрыть волнение, сидел, сцепив руки в замок, положив их прямо перед собой и если присмотреться, можно было заметить как его время от времени била мелкая дрожь, и воздух после очередного глубокого вдоха сбивчиво выходил наружу.
— Тогда нахрена мы тебе нужны? — спросил Кистенёв невозмутимым голосом.
— Для создания иллюзии численного превосходства, друг мой. Вся ваша задача состоит в том, чтобы тихо стоять по сторонам от меня с умным видом и целиться нашего кровососущего друга делая вид, будто вы сможете выстрелить, в случае если он сделает резкое движение.
— А почему ты думаешь, что я не смогу выстрелить в него?
— Да потому что! Курицу зарезать вот твой предел, можешь хоть сутки напролёт сидеть перед своим ящиком и убивать нарисованных человечков, а только по-настоящему ты не выстрелишь, и это нормально. Эти твари выглядят почти как люди, не считая некоторых деталей, собственно они когда-то людьми и были….. — Крейтон тяжело вздохнул, — когда-то… в прошлой жизни…
— Трансгуманизм никогда не доводил до хорошего, — вдруг произнёс Семелесов слегка дрожащим голосом.
Крейтон взглянул на него, потом отойдя от стола, подошёл к окну и, отодвинув рукой занавеску, посмотрел наружу.
— Солнце уже низко, — произнёс он, поворачиваясь назад. — Думаю пора уже выдвигаться.
— А эти пули его точно возьмут? — спросил Кистенёв, беря в руки патрон. — Серебро вроде от оборотней.
— Оно и от этих гадов помогает, даёт сильнейший химический ожог, и рана практически не заживает, что незаменимо при их способности к регенерации.
— Серебро? Благородные металлы вроде бы не взаимодействуют с органикой, — произнёс Семелесов.
— Чёрт его знает, мы такими вопросами не задаёмся, ну его к чёрту, работает и работает.
— Ну, великолепно теперь, — ответил Алексей неподражаемым саркастично-издевательским тоном.
И здесь следует отметить ещё одну черту Семелесова: он никогда не ругался матом кроме исключительных случаев. И дело было скорее в гордыне, нежели в воспитанности, но так или иначе у него был целый арсенал слов-заменителей иногда смотрящихся весьма забавно в уже устоявшихся нелитературных выражениях, как например слово «великолепно» заменяющее в этой фразе другое слово, исконно русское и выражающее куда более явное одобрение происходящим.
— И сколько тут серебра? — спросил Кистенёв, с интересом рассматривая очередной патрон, прежде чем положить его в обойму.
— Пуля свинцовая, серебряная только рубашка, та часть, которая соприкасается с телом, получается меньше двух грамм.
— А серебро, какое? — спросил Семелесов. — Обычное или отлитое из серебряного креста манчестерского собора.