А всё, что взбрело мне в голову в тот чудесный летний вечерок, было желание убить моего доброго приятеля Волика Кочнова. Я не питал к нему ненависти или злобы и с детской непосредственностью и простодушием размышлял о предстоящем поступке отнюдь не в моральном, а в некоем техническом, что ли, аспекте. Мне хотелось совершить убийство ради убийства, эта новая, пугающая и одновременнó вызывающая сладкое головокружение потребность организма заявила о себе в полный голос, выбравшись под яркий свет жаркого июльского дня из мрачных глубин подсознания.
Позднее я чисто по-дилетантски объяснил себе, что желание остаться в безлюдном, безнадзорном мире было проявлением неосознанного стремления к абсолютной личной свободе; потребность в убийстве себе подобного — выражением стремления к неограниченной власти; совокупность же этих близких к патологии желаний — стремлением управлять людьми и властвовать над миром, одновременнó избегая ответственности за свои поступки. Я не раз вспоминал, как хладнокровно примеривался лопаткой к затылку ничего не замечающего Вольки, и как-то поймал себя на том, что в полной мере обладаю всеми качествами Вождя, существующими в зачаточной, скрытой, латентной форме, но в определённый момент могущими выйти наружу и проявиться, да ещё как проявиться! Можно ли мистически приписать наличие у меня таковых качеств тому печальному обстоятельству, что почти с самого рождения я жил на улице со зловещим названием Двор Вождя?
Я никогда никому не рассказывал о странном и страшном желании убить Вольку Кочнова. Неизвестно, отражало ли это желание патологичность конкретно моей, индивидуальной психики, или же было проявлением типичных глубинных инстинктов, присущих (с вариациями) каждому представителю рода человеческого. Вомб Ютер не дала ответа, да это, как я понимаю, и не входило в её планы. Она лишь намеренно отвесила мне своеобразную изощрённую оплеуху, отомстив за беднягу Волика, а уж если сказать по-мужски грубо и прямо, просто ткнула меня носом в моё собственное дерьмо…
2. Вторая пощёчина от Вомб
После короткой, так сказать, монтажной перебивки, когда я пребывал в абсолютной тьме вне пространства и времени, матушка Вомб снова свела нас с Волькой в крошечном эпизоде.
Мы с ним были уже постарше и катались на детских велосипедиках по окаймлявшей наш любимый старый парк асфальтовой дорожке. По вечерам тут всегда собиралась детвора, со смехом и весёлыми криками сновавшая туда-сюда на велосипедах, самокатах и веломобильчиках. Встретить на дорожке две одинаковые модели популярных детских транспортных средств было почти невозможно — каждый малец восседал на отличной от других машине, подражая своим поголовно тщеславным и заносчивым папашам, беспрестанно бахвалящимся в кафетериях и барах своими новыми автомобилями.