Аэродром был древним как цивилизация. Его построили не слишком далеко от города, не предполагая, что урбанистские щупальца когда-нибудь дотянутся сюда. Прошли годы, и хрипящий насквозь прокуренными лёгкими город добрался-таки до этого райского местечка. Ещё чуть-чуть — и он подмял бы под себя зелёный островок лётного поля, отравленная протоплазма расползающегося во все стороны мегаполиса неизбежно поглотила бы наш уютный аэродром, и даже всесильному ДБ пришлось бы переносить один из своих загородных «институтов» к чёрту на кулички. Но город споткнулся о канал, к которому примыкал аэродром, и вот уже несколько лет не решался форсировать водную преграду, чтобы с отвоёванного плацдарма продолжить дальнейшее наступление на природу. А пока грохочущий мегаполис накапливал силы для решающего броска. На невысоком, но крутом берегу выстроились угрожающей тевтонской «свиньёй» мрачные здания, среди которых выделялся высоченный небоскрёб, сверкающий в лучах июньского солнца, словно хвастающийся надраенными доспехами беспощадный рыцарь, приведший огромное урбанистическое войско для сокрушения последнего рубежа матушки Природы.
Стоя на вершине бруствера, я вдыхал чудесные медвяные ароматы полевых цветов, периодически перебиваемые смрадом красноватой гари от взлетающих на форсаже самолетов, сносимой в мою сторону ласковым летним ветерком. Иллюзия реальности или реальность иллюзии, воссозданной матушкой Вомб, была полной, безупречной.
Пилотировать грохочущие летающие гробы мы не любили, тем более плохо разбирались в их устройстве и материальной части. Кто-то из стажёров шутливо называл реактивные полёты «обременительной забавой».
Годам к восемнадцати-двадцати наши с Воликом Кочновым пути-дороги разошлись, и он перестал входить в число моих приятелей. И вдруг судьба-индейка вновь свела нас, причем свела под крышей Департамента. Правда, мы оказались в разных отделах и почти не виделись друг с другом. Но список на реактивные полёты был общим для всех стажёров, и нам с Волькой по удивительной иронии судьбы выпало упражняться на одном и том же самолёте.
В тот день мы летали без инструктора. Выполнив несложное упражнение, я посадил машину и в радужном настроении присоединился к группе уже отстрелявшихся стажёров, отдыхавших в стороне от взлетно-посадочной полосы (ВПП) на пышной и сочной июньской травке. Некоторые втихую покуривали, другие перекидывались в картишки, третьи сражались на тесном поле карманных шахмат, четвёртые занимались праздной болтовнёй, пятые молча лежали, жуя травинки — словом, каждый развлекался, как умел.