— Я знаю тебя, — прошептал он.
Узнав её лицо по прошествии не месяцев, а целых лет, Тристан продолжал изумляться. Она больше не прикасалась к нему, но его кожа горела в тех местах, где до этого были её руки. Эта ниточка к прошлому ошеломляла и угнетала его сознание. Он по-прежнему видел в этой женщине ребенка. Так много вопросов собиралось сорваться с его языка, но он не вымолвил ни один.
— Ты ни черта не знаешь.
Не выдерживая больше тяжести момента, Джосси побежала. Она была слишком трезвой, чтобы справиться с признаниями. Понимая, что ведёт себя как трусиха, она прижала к себе сумку и побежала прочь. Она двигалась бесшумно. Она давно научилась так передвигаться, чтобы банки с краской в сумке не гремели. Девушка опустила взгляд на тротуар, на котором лучи света выглядели как трещины. Вот бы одна из этих трещин распахнулась и поглотила её.
— МакКензи! Джосси! — звал её Тристан.
Имя Джосси, прозвучавшее из его уст, оказалось отныне запятнано её трусостью.
***
После того как МакКензи ушла, ошеломлённый Тристан помчался в бар и заперся там в туалете. Охваченный противоречивыми эмоциями, он облокотился на раковину, чтобы не упасть. На шее выступил пот, а в ушах стучал пульс. Его тошнило, он чувствовал себя обманутым и одновременно испытывал облегчение. Глядя на отражение в зеркале, он с трудом себя узнавал: бледный, как будто обескровленный, зрачки расширены, а взгляд не может удержаться на одном месте. Глаза жгли невыплаканные слезы, и он прикусил губу, чтобы их сдержать. Он видел перед собой болезненную версию себя, незнакомца. Он выглядел как человек, только что повстречавший привидение.
— Эй, парень, ты в порядке? — спросил кто-то сзади. — Ты плохо выглядишь.
Тристан встретился в зеркале глазами с мужчиной и постарался сосредоточиться на нём.
— Это потому что я пытаюсь бороться с паникой. У меня упало давление, вызывая головокружение. А также, — Тристан остановился, чтобы вдохнуть поглубже, — мне становится трудно дышать.
Мужчина склонил голову как собака, которая пытается понять человеческую речь. Его глаза сузились в щелочки, как будто это могло помочь разобраться. Тристан опустил взгляд на раковину.
— А, ну ладно. Я тогда пойду, пожалуй...
Когда Тристан снова взглянул в зеркало, мужчина уже ушёл. Хотя бог не обделил его мозгами, Тристану не всегда легко справлялся с социальными взаимодействиями.
Он представлял собой интеллектуальную загадку за своей непроницаемой маской, медицинский феномен. Его отец называл это эйдетической памятью. Он всегда всё легко запоминал. Не было никаких проблем, чтобы запомнить все детали на фотографии или каждое слово в рассказе. Список покупок, даты и время, даже имена и лица навечно оставались в его памяти. Это не было навыком, которому бы он научился, используя мнемонические техники. Он с этим родился. Это свойство его генетики, как цвет глаз или кудрявость волос.