Она забулькала поднесённой к губам фляжкой.
– Руки развяжи мне, добрый человек. До ветру сходить надо. Пожалуйста. А потом, если хочешь… ой, нет, этого я не говорила, не говорила!
– Да ты вообще ничего пока не говоришь, ерунду какую-то несёшь, да и только. И «добрый человек» с такой гримасой выговаривается, что ночью приснится такая – так и не проснуться можно.
– Да куда я денусь, с твоим-то ошейником! Даже если вас двоих упокою. Проволочка-то небось тонкая!
– Тонкая, – кивнул мастер.
– Сам не забудь щёлочи подбавить, – нервно сказала Корделия. И вновь облизнула губы, прикусила нижнюю перламутровыми зубками.
– Не забуду. Охотники ни о чём не забывают.
Руки чародейке он и впрямь развязал. Остановил варанов. Корделия, яростно растирая затёкшие кисти, и впрямь двинулась в кусты.
– О-твернитесь… – жалобно и слабо проговорила она. – Проклятье, да что ж это такое-то… кольца верните, гады! Они мне нужны – иначе не… иначе я… Да не колдовать, едрит вас обоих, они мне для… Я ж сейчас… сейчас… – Она сглотнула, странно согнулась, зажимая руки между коленями и одновременно кривясь от боли в раненом плече. – Никуда я не денусь! Ещё не хватало от двух умалишённых погибать! – Последние слова она выкрикнула так, словно всходя на эшафот.
– Отвернись, – потянул мастер ученика за рукав. – Не срами её.
Юноша послушно отвернулся.
И точно, чародейка никуда не делась. Вернулась и сама протянула руки.
– Вяжите. Давайте-давайте, только нож уберите. Вам же спокойнее будет, может, не будете так дёргаться и прыгать.
Мастер, как и обещал, связал ей запястья и щиколотки надёжно, на совесть.
– Теперь говорить будешь, красавица?
Корделия пожала плечами. Правда, с известной осторожностью.
– А куда мне деваться-то? Спрашивай.
Она по-прежнему ёжилась и ёрзала, то и дело стискивая зубы или прикусывая губу, словно борясь с чем-то в самой себе.
– Так я уж спросил: что затеяли да кто всё это измыслил?
– Кто измыслил? Так я и измыслила. Я, как-никак, магистр. У меня своё направление.
– Своё что? Направление? Направление своим не бывает, красавица. На восток бывает направление, на горы там иль ещё куда, а не…
– Эх ты, серость! Направление – значит, я над этим работаю. Над особыми качествами вампирьей крови и иных, гм, partes corporis. Они обладают весьма выдающимися характеристиками и потому… впрочем, чего я. Ты ж не поймёшь.
– А что за страховидлу вы с упырицей сюда явили?
– Много ты, охотничек, углядеть успел… – процедила сквозь зубы Корделия. – Это, чтоб ты знал, поимщик мой, daemon incarnatus est, демон воплощённый. Магическое существо, обитатель иного бытийного плана, исследование какового…