Слова, которые ей явно не следовало произносить.
«Она точно сама с собой борется», – невольно подумал мастер.
Он нахмурился, но ножичек так и остался у белого горла волшебницы, рядом с надетым ошейником.
– Ты, милая, нам приказы не отдавай, – прежним ласковым голосом сказал старший охотник. – Мы тебя застукали с упырицей. Ничего хуже этого и придумать-то нельзя, большей низости. Зверь убивает, потому что жрать хочет да детёнышей кормить. А упырь – потому что ему убивать нравится. Поэтому, красавица, давай так – напоить я тебя напою и в кусты отпущу, а потом ты мне всё расскажешь. Кто у вас умный такой решил с кровососами якшаться, что это за тварюку красную вы сюда магией притащили, и вообще. Поняла, золотце? А иначе – ты сама знаешь, что мы, охотники, с теми делаем, кто упырям служит.
Судя по заскрипевшим зубам, волшебница знала.
– Ну, давай по порядку. Как тебя звать-то, дорогуша?
– Марион Циммерс.
Мастер вздохнул.
– Брешешь, красавица и даже не прикрываешься ничем. У меня ж все твои колечки-амулетики. Они на имя твоё отзываются, как собачки верные.
– Чепуха, – фыркнула волшебница. – Просто у тебя, борода, магические способности, и немалые. Правда, неразвитые, искалеченные. И от того ты вечно на нас, истинных чародеев, злобишься. Я для того и соврала, чтобы тебя проверить. Ладно, бес с тобой. Корделия Боске, magister magicae и прочее, и прочее, и прочее. Ну, доволен теперь? Ы-ых, да что это такое-то!.. – неожиданно завернула она, закусывая губу и вновь зажмуриваясь. – Прокля-а-атье…
– Э, послушай, что за представление? – несколько взволновался мастер. – У тебя в плече дырка, но небольшая, аккуратная, чистая. Я обработал по всем правилам, и уж поверь, красавица, мне в жизни самых разных ран столько перевязывать пришлось, что любого лекаря за пояс заткну, скажу без лишней скромности. Что прикидываешься-то? Лежи себе спокойно, сказал уже, отпустим тебя скоро, коль всё как есть расскажешь!
– Я… со мной… это не рана… – Волшебница вдруг залилась густым румянцем. – Мне надо… мне очень надо…
– Хорошо, хорошо, понял я уже, тебе в кусты надо, – кивнул мастер. – Свожу. А ты поведай мне, мамзель Корделия, как ты, магистр магии, дошла до жизни такой.
Та попыталась было фыркнуть презрительно, однако эффект получился совсем иной. Какой-то комический полустон-полувыход. Корделия старательно пыталась не очень-то шевелить шеей.
– Воды-то хоть дашь? Обещал ведь. – Она глядела на него с жадностью, и это была отнюдь не жажда. Розовый язычок вновь прошёлся по полураскрытым губам.
– Воды дам.