— Ради бога, Игорь Андреевич! — осевшим от волнения голосом проговорил журналист. — Что там произошло?.. Умоляю вас! Это не для прессы, честное слово! Смерть Аркадия Павловича — мое личное огромное горе! Невосполнимая утрата!
— К сожалению, Рэм Николаевич, ничего вам сообщить не могу, — сказал Чикуров. — Не знаю…
Мелковский тяжело вздохнул и пошел прочь, ссутуленный и словно ставший ниже ростом.
Утром, чуть свет, хлопнула дверь напротив.
«Может, Ольга Арчиловна?» — открыл глаза Чикуров.
Вчерашнее событие всю ночь не давало ему уснуть по-настоящему. Чикуров глянул на часы — без двадцати семь. Он встал, прислушался. Дверь опять хлопнула, и послышался удаляющийся четкий перестук каблучков, приглушенный ковровой дорожкой. Да, приехала Дагурова.
Игорь Андреевич выглянул в коридор. Ольга Арчиловна говорила о чем-то с сонной дежурной.
Чикуров быстро накинул рубашку, надел брюки, открыл дверь и тихонько окликнул:
— Ольга Арчиловна!
Она зашла в его номер.
Оказывается, поезд пришел в пять, и Дагурова добиралась до Березок на какой-то повозке. Она забросала Игоря Андреевича вопросами по поводу гибели Ростовцева, так как была уже в курсе, но не знала деталей.
— Давайте уж выдержим субординацию, — с улыбкой сказал Чикуров. — Вначале доложите вы…
Ольга Арчиловна обстоятельно рассказала о посещении Дуюнова и семьи Баулиных. Дала Чикурову письма профессора.
— Непонятно, — сказал Игорь Андреевич, прочитав их. — Дочке пишет так, словно прощается с ней.
— Точно, — кивнула Дагурова. — Я сама подумала: не письмо, а завещание.
— Да, но зачем в письме к жене он просит ее приехать? По логике, Баулин должен был и Регине Эдуардовне написать в том же духе…
— По логике, — покачала головой Ольга Арчиловна. — Вы сами знаете, что профессор в последнее время вел себя странно. Это считает и Троянов. Я ведь разыскала его, беседовала
— Ну-ну! — встрепенулся Чикуров. — Рассказывайте, это интересно.
— Я показала Троянову письма Баулина к жене и дочери. Максим Савельевич расспросил, когда написаны письма, почему… Его очень удивил почерк Евгения Тимуровича — словно писал пьяный… А когда прочитав о взятках, то прямо посерел от негодования. Ругался и возмущался страшно… Что самое интересное, Игорь Андреевич, он высказал идею: не мог ли Баулин пытаться покончить с собой?
— С чего это? — насторожился Игорь Андреевич.
— По мнению Троянова, с психикой у Баулина не совсем в порядке. Судя по его поведению… Я сообщила кое-что Максиму Савельевичу… Он сказал, что самоубийство в положении Баулина было вполне возможно… Как выразился Троянов — приговор совести… Знаете, я и сама подумала: а не имеем ли мы дело с покушением на самоубийство?