Тишину неожиданно нарушил шелест кустов, и у ног ночного гостя выросла какая-то белая фигура. Это значило только одно: он наткнулся на затаившуюся в укрытии Элин. Человек отпрянул от неожиданности и поднял карабин. Я крикнул Элин: «На землю!» И в эту же секунду он нажал на спуск. Яркая вспышка разорвала темноту.
Выстрел прогремел, как объявление войны, словно целое отделение солдат выпустило серию пулеметных очередей. Эхо выстрела пронеслось по скальным ущельям Асбырги, отражаясь от стены к стене все слабее и слабее, замерев где-то вдали. Неожиданный результат выстрела сбил с толку мужчину и привел к тому, что он замер совершенно дезориентированный.
Я метнул нож и услышал глухой удар — попал! Он вскрикнул, уронил карабин, хватаясь за грудь. Колени подогнулись, и стрелок рухнул на землю, корчась между кустами.
Я, не обращая на него внимания, побежал в сторону Элин, одновременно вытаскивая из кармана фонарик. Она в шоке сидела на земле, широко раскрыв глаза и держась рукой за плечо.
— С тобой все в порядке?
Она отняла руку от плеча, и я увидел ее окровавленные пальцы.
— Он ранил меня, — глухо сказала она.
Я опустился на колени рядом с Элин и осмотрел рану. Пуля разорвала верх мышцы на плече. Через какое-то время боль даст о себе знать, но рана была не опасной.
— Мы должны перевязать ее, — сказал я.
— Он ранил меня, — повторила Элин. Ее голос на этот раз был более громким, и в нем прозвучала нотка удивления.
— Не думаю, что он сможет еще в кого-нибудь стрелять, — ответил я и направил на него луч фонарика. Человек лежал неподвижно, повернув голову набок.
— Мертв? — спросила она, глядя на рукоятку ножа, торчавшую из груди.
— Не знаю. Подержи фонарик.
Взял его запястье и почувствовал слабое биение пульса.
— Жив. Может, и выкарабкается.
Я повернул ему голову и глянул в лицо. К своему удивлению, узнал Грэхема. Мысленно извинился перед ним за то, что когда-то обвинил его в отсутствии профессионализма: способ, который он применил, подкрадываясь к нам, свидетельствовал о нем как о настоящем профессионале.
— В лендровере есть аптечка, — отозвалась Элин.
— Сходи за ней. Я его перенесу.
Наклонился, взял Грэхема на руки и пошел за ней. Она разостлала спальный мешок, и я положил тело туда. Элин достала аптечку и наклонилась над Грэхемом.
— Нет! Сначала ты. Сними блузку.
Я очистил рану на плече, посыпал порошком с пенициллином и перевязал.
— Неделю не сможешь поднимать руку выше головы, кроме этого, нет никакой угрозы.
Элин казалась загипнотизированной янтарным блеском, исходившим от украшенной камнем рукоятки ножа, торчавшего из груди Грэхема.